Таким образом, в системе Жозефа было много правды и несколько заблуждений, но и их оказалось довольно, чтобы Наполеон начал вновь безжалостно насмехаться над притязаниями брата. Он был слишком прозорлив, чтобы не чувствовать правды в словах Жозефа, но уже не мог переменить всю систему и предоставить Испанской войне то, что счел необходимым выделить для войны с Россией. Наполеон решил продолжать Испанскую войну почти теми же средствами, надеясь, что если потребовать от людей большего, они больше и дадут, а с малыми средствами добьются успеха медленнее, но всё равно добьются. Если же не добьются, то победы для всех добьется он сам, и его победы на Днепре заменят победу на Тахо. Это была гибельная мысль, порожденная удаленностью от мест будущих сражений и ослеплением своей фортуной.
При таком отношении Наполеона поездка Жозефа могла привести не к серьезным результатам, а только к полумерам, которые ничего не переменяли в сути вещей. Наполеон, который был жесток лишь временами и к тому же любил своих братьев, согласился на некоторые изменения, но скорее формальные, нежели существенные. Жозеф по-прежнему командовал только армией Центра, но получал гражданскую, юридическую и политическую власть во всех провинциях. Генералам предписывалось почитать в его лице короля и суверена страны, провинции которой лишь временно оккупированы по военной необходимости. Если Жозефу явится искушение отправиться в одну из армий полуострова, ему немедленно будет передано командование ею. Кроме того, признав полезным увеличить его влияние в северных провинциях, через которые проходила линия коммуникаций с Францией и где оставались люди, уставшие страдать и расположенные сдаться, Наполеон предложил заменить Бессьера маршалом Журданом. Трудность состояла в том, чтобы уговорить последнего принять эту миссию от Наполеона, которого он не любил, и вернуться в Испанию.
Что до денег, Жозефу нужны были четыре миллиона в месяц, чтобы платить чиновникам в столице и в провинциях центра, содержать дом и испанскую гвардию. Из четырех миллионов он получал от силы один, будучи ограничен в доходах мадридской ввозной пошлиной. Наполеон согласился предоставлять ежемесячную субсидию в один миллион и оставлять Жозефу четвертую часть контрибуций, собираемых генералами с провинций. Казалось, эта четвертая часть должна была восполнить требовавшуюся Жозефу сумму. Но был ли шанс, что генерал-губернаторы, зачастую оставлявшие без жалованья войска и с величайшим трудом добивавшиеся прибытия курьеров, захотят расстаться с миллионами из своих касс и сумеют отправить их через всю Испанию? В крайнем случае, это мог сделать генерал Сюше, который и так старался, удовлетворив все нужды своих солдат, посвящать излишки доходов нуждам страны; один он мог это себе позволить и, как мы увидим, действительно делал, но никто другой поступать также не пожелал и не смог.
Как бы то ни было, в этом и состояла финансовая помощь, которой наградили Жозефа. Что до важнейшего вопроса о территориальной целостности Испании, Наполеон говорил на эту тему крайне уклончиво. Он сказал брату, что весьма желал бы оставить ему королевство таким, какое оно есть, но испанцев следует напугать вероятностью потери кое-каких провинций, если они будут упорствовать; что Франция, если война затянется и обойдется дороже, пожелает получить возмещение за свои жертвы. Он даже посоветовал ему вовсе не пытаться ободрить испанцев, а напротив, превратить их страх в средство — странное средство, по правде говоря, для воздействия на людей, нуждавшихся скорее в успокоении, чем в запугивании. Кроме того, не желая, чтобы семейная сцена с испанским королем, как до того с голландским, вновь привела к отречению от престола, Наполеон постарался облегчить горести Жозефа и подбодрить его. Он сказал, что пришлет на полуостров внушительный резерв; что Сюше вскоре возьмет Таррагону и Валенсию, после чего одну из армий можно будет направить на юг; что тогда Андалусская армия сможет помочь Португальской, и они обе, увеличившись за счет резерва, который сейчас переходит через Пиренеи, начнут к осени новую кампанию против англичан, вероятно, более успешную, чем предыдущая; что довольно скоро Иберийский полуостров будет покорен, военные губернаторства упразднят, и он, Жозеф, вновь сполна завладеет королевской властью и будет осуществлять ее как ему угодно. Наполеон, несомненно, разделял эти странные и губительные иллюзии, но в меньшей степени, чем говорил о них, ибо Испания уже мало значила для него: ведь всё, что не будет улажено на Юге континента, должно было найти свое исправление на Севере.