Космический центр имени Кеннеди с годами развивался, так как американская космическая программа включала все новые полеты и приоритетные направления. На полигоне НАСА, расположенном на острове Мерит, в комплексе по сборке космических летательных аппаратов собирают «Спейс Шаттл», выполняющий свои последние полеты, чтобы завершить сооружение международной космической станции. НАСА также продолжает выполнять запуски самых различных беспилотных научных спутников. На 2007 год была запланирована посадка на Марс, целью которой является поиск воды на Красной планете, запуск спутника для исследования самых высоких облаков в атмосфере Земли и запуск нескольких других космических научных станций. Для своих непилотируемых космических полетов НАСА использует стартовые площадки, которые оно «одолжило» у военно-воздушных сил. Стартовые площадки аэропорта мыса Канаверал также используются для космических запусков коммерческих спутников связи и других типов спутников, включая военные. По сравнению с напряженным режимом работы комплекса во времена холодной войны, когда на мысе постоянно проходили испытания военных летательных аппаратов, с каждым годом таких запусков становится все меньше.
При совместном рассмотрении американские и русские космические города представляют собой поразительное зрелище и создают ощущение триумфа: это ворота в космос. Они являются отдельными отправными пунктами, как для автоматических, так и для пилотируемых космических кораблей, которые продолжают формировать наше представление о Вселенной даже хотя бы потому, что продвинули вперед науку и технологии. Эти космические порты, хотя и возникли в двух радикально отличных друг от друга политических системах в контексте холодной войны, стали легендарными. И они несут в себе основополагающее сходство в своей архитектуре и назначении. Вместе они отражают стремление человека к исследованию.
Мы иногда думаем, что «космос» — это то же самое, что и высота. Если подняться очень высоко, вы окажетесь в космосе. Однако на практике самое главное для ракеты — выйти на орбиту, и это зависит от скорости, а не от высоты. Некоторые из экспериментальных ракет ФАУ-2, запущенные с ракетного полигона Уайт Сэндз, достигали кромки космоса — поднимались достаточно высоко, чтобы сфотографировать кривизну Земли — но они падали назад на Землю. Давайте перестанем вспоминать фантастику, в реальности вы не начнете парить в космосе, как только достигнете «космической высоты». Даже если космический корабль набрал необходимую скорость, он все еще падает, как это было с ракетой ФАУ-2, но достигнув орбитальной скорости, он движется вперед так быстро, что «падает» по кривой к Земле и продолжает свое падение по замкнутой траектории. Вот почему астронавты, находясь на орбите, испытывают чувство свободного падения, похожее на чувство, которое вы испытываете, когда совершаете прыжок с высоты: они буквально все время падают. Вот почему ракету сразу после взлета начинают отклонять в сторону: она должна выйти на свою орбитальную траекторию.
Поэтому механика выхода на орбиту прежде всего должна обеспечить достижение очень высокой скорости, а не очень большой высоты. Космос, по международному соглашению, начинается на высоте всего лишь 100 км. Гагарин облетел Землю на высоте 300 км, близкой к обычной высоте полетов космических «Шаттлов», а космический корабль «Аполлон» пользовался на своем пути к Луне «парковочной орбитой» на высоте всего 185 км. Орбитальная скорость большинства таких полетов составляет 28 160 км/ч.
Выше орбитальной скорости скорость, необходимая для преодоления гравитационного поля Земли. И для крошечного спутника, и для огромного пилотируемого корабля она одинакова — около 40 225 км/ч. На временной орбите космический корабль «Аполлон» использовал двигатели третьей ступени, чтобы перейти от орбитальной, первой космической скорости, к скорости ухода от Земли, второй космической — чтобы преодолеть притяжение Земли и начать свое путешествие к Луне.