Около пяти утра я пожелал Руди спокойной ночи. Я понял, что, скорее всего, больше никогда его не увижу. Мне было так хреново, что я выехал прямо на середину задних фонарей грузовика, ехавшего впереди меня. Мне повезло, очень повезло, что у этого грузовика был тот самый съезд с автострады, иначе мне пришлось бы ехать до самого океана, не имея возможности одновременно видеть, вести машину и читать знаки на шоссе, чтобы выбрать съезд.
-
Я вернулся в Нью-Йорк и собирался отправиться в турне. Жан-Мишель решил, что хочет устроить мне огромный прощальный ужин в ресторане Mr. Chow's. Это было как-то связано со статьей в Voice, которая затрагивала все мои различные проекты до этого момента. Он поразил меня, признавшись, что завидует всем тем вещам, которые я сделал. Это было совсем не в его стиле.
Он был таким жестким и в то же время таким чувствительным. Он всегда так меня шокировал. Когда он был впереди, он был конкурентом на грани жестокости, а через день проявлял огромную теплоту и ранимость.
Его идея заключалась в том, чтобы объединить усилия и пригласить по десять самых интересных людей, которых мы знали. Тогда это казалось надуманным, но, оглядываясь назад, я понимаю, что ужин действительно был невероятным: Вим Вендерс, Франческо и Альба Клементе, Джулиан и Жаклин Шнабель, Джо Энде, Борис Милибанд, Стив Рубелл, Бьянка Джаггер, Тони Гарнье, Энди Уорхол, Том Уэйтс и Кэтлин Бреннан, Джим Джармуш и Сара Драйвер, я и Лиз. На этом ужине Джим Джармуш впервые встретился с Томом Уэйтсом.
Энди Уорхол был настолько впечатлен, что позже написал в своем дневнике, что это была лучшая вечеринка за последние десять лет. Он собирался начать общаться с художниками, потому что они гораздо интереснее тех людей, с которыми он общался раньше.
В определенном смысле это очень важно. Ваша вечеринка - лучшая вечеринка, на которой Энди Уорхол побывал за последние десять лет.
Но, конечно же, когда записи Энди были переписаны и впоследствии вышли под названием "Дневники Энди Уорхола", мы с Томом Уэйтсом по ошибке превратились в Джона Уэйта, у которого в том году была хитовая песня.
Джон Уэйт присылал в мой офис письма с благодарностью за то, что я превратил его в одного из крутых людей.
-
В самолете, летящем в Европу, идет фильм "Сладкие грезы", в котором Джессика Ланж играет Пэтси Клайн. Фильм идет своим чередом, а потом внезапно заканчивается. Совершенно неразрешимая, бессмысленная концовка. Рибот начинает смеяться и громко, чтобы слышали все, кто находится в пяти рядах от него, говорит: "Пэтси Клайн погибла в авиакатастрофе! Наверное, они не хотели показывать эту часть в самолете!". А потом еще раз очень громко смеется.
Первая ночь тура проходит в Берлине. В Берлине есть церковь, сохранившаяся с довоенных времен. Внешние стены изрешечены пулевыми отверстиями времен Второй мировой войны. Когда я впервые проходил мимо нее, забирая кого-то с вокзала поздно вечером, я был тронут почти до слез. Я не ожидал этого, просто во мне всколыхнулось чувство, что там на самом деле произошло.
Мы прилетели из Нью-Йорка тем утром и пытаемся бодрствовать до разумного часа, чтобы преодолеть смену часовых поясов. Мы идем ужинать, а потом отправляемся на размытую прогулку. Мимо вокзала, мимо зоопарка, а потом, когда мы уже подходим к церкви, я вижу ветку дерева, лежащую на земле. Она довольно прямая, длиной и шириной примерно с длинную палку от метлы. На самом деле в ней нет ничего особенного.
Я бросаюсь и поднимаю его. Я держу его над головой.
Я кричу: "Палка!"
Дуги кричит в ответ: "Палка!".
Я кричу: "Палка!"
Все кричат: "Палка!".
"Благословите палочку, которой причитается вся хвала!"
"Палка!"
Поэтому я несу палочку и возвращаю ее в свою комнату.
На следующее утро во время завтрака я спускаюсь в лифте вместе со Стиком. Группа ребят сидит за завтраком в большом, переполненном буфете. Я встаю на стул у их стола. Лица обедающих немцев выглядят почти больными.
Я кричу: "Палка!"
Дуги кричит "Палка!", встает и замахивается на нее своей ложкой.
Рой качает головой и улыбается. Рибот смеется.
Я ухожу, останавливаюсь на полпути через столовую и поворачиваюсь к ним лицом. "Палочка!"
Все они стоят, потрясая ложками и мисками с овсянкой.
"Палка!"