Удивительная перемена обстоятельств: теперь в Святой Земле крестоносцы и сельджуки, тесно соединились, сражались на одной и той же стороне! Но при положении вещей в ту минуту трудно было достигнуть чего-нибудь лучшего: соединение всех этих мелких сил в одно и обеспечивало пока их существование. И действительно, пока были живы три человека, господствовавшие тогда в Иерусалиме, Антиохии и Дамаске, — Фулько, Раймунд и Анар, — Ценки не сделал никаких дальнейших завоеваний в Сирии. Ему удалось увеличить свои владения только тогда, когда преждевременная смерть короля Фулько сделала пробел в этом триумвирате.
Поэтому четвертое десятилетие XII века было, собственно, очень счастливым временем для крестоносных государств. Внутреннее их развитие сделало большие успехи во всех направлениях, которые раньше были затронуты. На границах христианской области были сооружены многочисленные крепости, для защиты ее от вторжения враждебных наездников: Аскалон в особенности был замкнут поясом укреплений, с самым важным из них, «белой сторожевой башней» (blanche garde), а для государства над путями, которые вели по ту сторону Мертвого моря из Дамаска в Аравию и Египет, был построен крепкий замок Крак. Там, где до сих пор была необитаемая пустыня, возникли прекрасные местечки и быстро поднялись крестьянами, ремесленниками и купцами. Пахотные поля внутренней страны, сахарные плантации Тира и сады Антиохии с тропическим изобилием вознаграждали труд, с которым были обработаны; торговля, которая перевозила произведения Персии и Индии вместе с продуктами своей собственной области, выручала значительные суммы денег; в жизни высшего класса в резкой противоположности с прежней бедностью выступило напоказ богатство и роскошь. У князя Раймунда был один из самых блестящих дворов того времени в райской Антиохии, где он был окружен маршалами и констеблями, канцлерами и камергерами, королева Мелизенда, для того чтобы прилично пристроить свою младшую сестру Ютту игуменьей, основала большой женский монастырь в Вифании, у восточного подножья Масличной горы, и украсила его с самой затейливой пышностью; когда римские ордена получили княжеские имущества, они мало-помалу создали свои иерархии горных сановников. При этом оригинальным образом народилось новое единство крестоносных государств, так как их национальности слились между собою. Потому что со времени пребывания князя Раймунда в Сирии во всех христианских владениях правили только потомки высшего дворянства из Франции, и большинство людей в век короля Фулько в войне или в мирных занятиях также были французскими графами и дворянами. Антиохийские норманны, которые долгие годы резко отличались от южных французов, теперь затерялись в массе французского рыцарства, пилигримы, приходившие в Сирию из Германии или Англии, были слишком малочисленны, чтобы приобрести значительное влияние. Христианская Сирия сделалась мало-помалу французской колонией, в которой выделялись своим отдельным положением только кварталы итальянских купцов в приморских городах.
В веке Фулько, как можно предполагать, главным образом возник большой свод законов Иерусалимского государства (Les assises de Ierusalem). В правление герцога Готтфрида, как мы видели, еще не могло быть речи об обширной законодательной деятельности, и те же причины, которые приводили нас к такому суждению при «Защитнике Святого гроба», действовали также при первых иерусалимских королях. При Бальдуине II мы, правда, встречаем однажды созванное королем собрание прелатов и баронов, которое издает значительный ряд уголовных постановлений против нарушения супружеской верности, кражи и грабежа; но только при его преемнике все слои народа стали, кажется, достаточно многочисленными и зажиточными, чтобы могло осуществиться стремление к более полной выработке и утверждению государственного права. Поэтому мы должны отметить годы Фулько и разве еще его преемника Бальдуина III как то время, в которое, вероятно, создались в Иерусалимском государстве основания для «городского устройства и законов ленной системы».
Наконец, в эти годы получило особое положение в крестоносных государствах духовенство. Потому что, хотя в этих государствах очень развилась светская сторона, но и те элементы, которым они по преимуществу были обязаны своим происхождением — аскетизм и иерархия, все-таки снова приобрели значение. Монахов и монахинь была значительная и пестрая масса, кроме того, было много пустынников и «отшельников», которые удалялись от людской толпы в глубочайшую тишину и уединение. Напротив, высшие прелаты страны, патриархи Иерусалима и Антиохии, возбуждали злую досаду тем, что опять ссорились из-за расширения своих епархий и сверх того старались стать независимыми от римского папы. Один из них, Радульф Антиохийский, требовал даже вассальной присяги от князя Раймунда. Более важное значение из всего этого имели только беспокойные притязания смелого и честолюбивого Радульфа Антиохийского, который был удален со своего места только после долгой борьбы и не без сурового вмешательства князя Раймунда, и в Италии, где он старался привлечь к себе папу, по преданию, был отравлен.