Крестоносцы в Греции и Малой Азии
Немецкие странники в Святую Землю собрались наконец, в начале июня 1147 года в Восточной Марке на венгерской границе. Король Конрад намеревался не ждать здесь французов, но идти до Константинополя со своими, чтобы этим разделением облегчить добывание продовольствия, что было уже для обоих войск довольно трудно. После Иванова дня (8 июня) он вступил в Венгрию, где в то время правил Гейза II, с которым немцы незадолго перед тем вели очень неудачную войну. Поэтому дело было близко к тому, чтобы с помощью большого войска пилигримов отомстить за это, и претендент на венгерскую корону, принц Борис, сам вызвал немцев на войну против Гейзы. Но в конце концов Конрад не решился начать священную войну борьбой против христианского короля и удовольствовался тем, что прошел страну с опустошениями и вымогательством денег. Немцы благополучно прошли по Венгрии и через притоки Дуная до византийской границы в долине Моравы. Здесь появились послы императора Мануила и обещали сколько лишь возможно облегчить марш войска доставлением продовольствия, если за это немцы не будут наносить никакого вреда стране и населению греков. Они очень легко уговорились на этом основании и таким образом предприятие Конрада некоторое время шло наилучшим образом.
Несколькими неделями позже немцев французы собрались в Меце, прошли затем через Франконию и Баварию и далее через Венгрию по следам немцев. По дороге к ним примкнул принц Борис, не получив, однако, никакой поддержки, потому что Людовик был с Гейзой в хороших отношениях и хотел их сохранить: претенденту было только дозволено покинуть венгерскую власть под защитой французского оружия. Кроме того, во время похода прибыли византийские послы, но говорили не только то, что говорили в немецком лагере, но прибавили еще, что французские вельможи должны клятвенно обязаться передать императорскому правительству все некогда принадлежащие грекам области, которые они отнимут у сельджуков. Но бароны Людовика вовсе не были расположены связать себе руки относительно будущих завоеваний — дошло до бурных объяснений, единственным результатом которых было то, что греки стали смотреть с глубоким недоверием на французов, а у последних снова возгорелась ненависть и гнев против императора Мануила.
К этому присоединилось еще нечто худшее. Потому что тем временем в других местах произошли события, которые грозили довести недоразумение, господствовавшее между французами и греками, до открытого разрыва всех крестоносцев с этими последними…
Дело в том, что император Мануил, сменивши в 1144 году князя Раймунда, двинулся с большим войском против малоазиатских сельджуков, несколько раз нанес им чувствительные поражения и преследовал их даже до ворот их столицы Иконии. Таким образом здесь крестоносцам сделано было самое лучшее начало: им надо было только соединиться с греками, чтобы без особенного труда совершенно разбить этих сельджуков: император Мануил, как характер, был бы для них очень подходящим союзником, потому что он обыкновенно действовал не только как полководец во главе своих войск, но при этом сам особенно любил искать опасности и приключения в отважных битвах и этим выказывал настроение, которое было очень близко к настроению западного рыцарства. Кроме того, война христиан с магометанами в последние годы привела к блестящим результатам также и в Африке, так как сицилийские норманны завоевали много значительных мест по берегам Туниса и Триполиса. Но все хорошие надежды, которые связывались с этими победами креста на юге и востоке Европы, были в конце концов разрушены враждой между королем Рожером и императором Мануилом. Потому что король, в постоянной заботе о войне с греками, не только дал, наконец, мир исповедникам ислама, но и снарядил большой флот, чтобы сколько можно воспользоваться удобным случаем для нападения на императора, пока он был вполне занят внутри империи приближением крестоносцев. Именно теперь, летом 1147 года, норманны завоевали Корфу, ограбили Коринф, Фивы и Эвбею, и увезли на своих кораблях неисчислимые сокровища богатых городов. Это привело Мануила в крайнее возбуждение: он тотчас решил обратить на запад все силы империи и поэтому дал перемирие на двенадцать лет сельджукам, мирные предложения которых он прежде отклонял.