Относительно закона исключенного третьего Милль утверждает, что бывают случаи, когда этот закон не имеет силы. Эту мысль Милля можно пояснить следующим примером из ложности суждения «Без бороды в рай не пускают». Не вытекает истинности суждения по закону исключенного третьего, суждение это ложно, так как рая не существует. Но закон исключенного третьего всегда имеет силу, когда речь идет об явлениях природы. Милль же поставил своей задачей перенести методы естественных наук в логику общественных наук, но это ему не удалось – подлинное решение вопроса о методологии наук возможно только на основе философии диалектического материализма.
Во время Милля господствовало дедуктивное направление в логике. Всякое умозаключение считалось дедуктивным. Этой крайности Милль противопоставил другую крайность: всякое умозаключение по своему существу индуктивно. Милль говорит, что индукция есть обобщение на основании наблюдений частностей, тогда как дедукция является приложением готового обобщения к новым случаям, новым частным фактам.
Милль первоначально логику изучал по учебнику Уэтли, который в Англии пришел на смену краткого компендиума схоластической логики Ольдрига. Книга Уэтли вышла в 1827 г. (русский перевод 1873 г).
Уэтли считал, что основа логики дедуктивная, а индукция является полезным к ней дополнением.
Милль взял это понятие индукции Уэтли и развил его дальше в своей «Системе логики» Индукцию он сводит лишь к нахождению причинных связей. По Миллю, существуют аксиомы индукции: 1) единообразие природы, 2) то, что произошло один раз, будет иметь место обязательно и всякий раз, как только снова создадутся те же самые обстоятельства.
Причинная последовательность постоянна (и в будущем).
Решая вопрос о так называемых методах Милля, проф. Строгович совершенно правильно считает их приемами исследования и утверждает, что для установления причин изучаемых явлений применяются два основных приема индуктивного исследования: прием сходства и прием разницы. Остальные приемы – лишь варианты этих двух.
К числу сторонников английской школы всеиндуктивизма относится и Вильям Минто (1845–1893) – автор труда «Дедуктивная и индуктивая логика» (1893 г., в русском переводе – 6 изд. -1909 г.).
Минто считает, что основателем учения об индукции был не Ф. Бэкон, а Юэль; Бэкон, по его мнению, отстает даже от Аристотеля, так как он не смог провести границы между индуктивным накоплением фактов и причинным их объяснением. Что ка сается логики Милля, то Минто пишет, что Милль преследовал цель перенести методы точных наук в те области научного знания, которые до того времени еще не подвергались научной об работке, – в политику, этику, историю, психологию. Он изучал методы астрономии, химии, теории теплоты, света, электричества, физику.
У Милля первые пять книг его логики были введением в шестую книгу – в «Логику нравственных наук». Но Милль убедился, что нельзя применять к «нравственным наукам» те же методы исследования, какими пользуются точные науки; что же касается проверки результатов исследования, то нравственные науки должны пользоваться теми же методами, что и естественные.
Минто находит, что методы, формулированные Миллем под именем экспериментальных, действительно с успехом применяются в науке и в основе своей совершенно правильны. Цель этих методов – не только установление эмпирических законов, но главным образом проверка предположений относительно причинной связи явлений; основной метод Милля – метод различия – и ставит задачей такую проверку В. Минто к пяти «миллевским методам» прибавляет еще метод объяснения, примененный Ньютоном, и статистический метод постоянства средних.
Метод объяснения, примененный Ньютоном при открытии закона всемирного тяготения, называют «ньютоновским методом». Этот метод при изучении сложных явлений имеет четыре ступени: предварительное наблюдение, гипотеза, индукция, проверка.
В XIX в. в Англии появляются новые учения, которые развивают идеи, подготавливающие появление математической логики.
В качестве предшественников математической логики следует назвать таких авторов, как Бентам, Гамильтон, Буль, Джевонс.
глава xvi
Логика 6 Германии в первой половине XIX
Первая половина XIX в. в Германии ознаменовалась возникновением в области логики двух новых направлений – гегельянского и гербартианского. Оба эти течения, будучи идеалистическими, стояли на диаметрально противоположных позициях, поскольку Гегель, развивая диалектическую логику, дал критику формальной логики, односторонне отрицая ее значение и отвергая ее с порога, тогда как Гербарт построил логику, как и всю философию, на старой метафизической основе.
Логика у Гегеля (1770–1831) совпадает с диалектикой. Она занимает в его философии столь видное место, что философию Гегеля иногда характеризуют как паклогизм.
Мы здесь рассмотрим только данную Гегелем критику законов формальной логики и его учение о понятии, суждении и умозаключении.
Все, что существует, Гегель считает моментами в развитии абсолютной идеи. Так он подходит к мышлению человека, к понятиям, суждениям и умозаключениям. На них он смотрит не как на продукт деятельности нервной системы, не как на функцию мозга, и даже не как на субъективную деятельность познающего индивида, а как на определенную ступень в развитии абсолютной идеи – на тот момент в развитии абсолютной идеи, когда она, выйдя из состояния инобытия (т. е. пройдя ступень природы), становится субъективным духом.
Поскольку мышление есть специфическая деятельность человека, Гегель утверждает, что понятия (а также суждения и умозаключения) – мы сами, это и есть человек как субъект. Таким образом, процесс мышления (понятия, суждения и умозаключения) и человек суть понятия равнозначащие. Вследствие этого его учение о понятии, суждении и умозаключении заключает в себе три аспекта; во-первых, это те умственные процессы, о которых трактует традиционная логика, во-вторых, это сам человек как мыслящий субъект и, наконец, в-третьих, это определенная ступень, определенный момент в развитии абсолютной идеи.
Поскольку человек в мышлении, в своих понятиях отражает все, что есть, каждая вещь есть понятие.
Существенным своеобразием в подходе Гегеля к изучению понятия, суждения и умозаключения является то, что он рассматривает их в плане их развития. Именно это представляет собой то новое и ценное, что дает Гегель в данном вопросе.
Что касается гегелевской критики законов формальной логики, то она является меткой критикой учения старой традиционной формальной логики, стоявшей на метафизической позиции, но она заходит слишком далеко, поскольку вообще отвергает законы формальной логики, полагая, что они якобы несовместимы с диалектикой.
Как указывает В И Ленин, Гегель в своей критике формальной логики правильно подметил, что в ней мышление формалистически отделяется от объективности, тогда как «законы логики суть отражения объективного в субъективном сознании человека»[124].
В И. Ленин отмечает заслугу Гегеля в установлении этого положения- «Гегель же требует логики, в коей формы были бы содержательными формами живого, реального содержания, связанными неразрывно с содержанием»[125].
Ленин отмечает, что Гегель «очень глубоко и умно» критикует обычную логику, когда говорит: «Мышление признается здесь лишь чисто субъективной и формальной деятельностью»[126].
В И Ленин пишет далее: «Гегель действительно доказал, что логические формы и законы не пустая оболочка, а отражение объективного мира Вернее не доказал, а гениально угадал-»[127].
Но Гегель, говоря об отражении в движении понятий движения объективного мира, идеалистически понимал объективный мир как инобытие идеи.
В этом отношении Чернышевский исправляет Гегеля. «…Для Чернышевского, как и для всякого материалиста, законы мышления имеют не только субъективное значение, т. е. законы мышления отражают формы действительного существования предметов, совершенно сходствуют, а не различествуют с этими формами»[128], – писал В. И. Ленин.