Том держал ее за ледяную руку, ему то нечего было боятся смерти. И ехидная улыбка не сползала с его лица. Он победил. Его план удался. Женщина действительно умерла. Их никто не видел, а он так ловко подстроил смерть этой женщины, что Элина даже не поняла ничего. Но он продолжал строить из себя заботливого парня, только девушка сейчас все равно ничего не чувствовала.
Вернулись в школу они уже под вечер. Вместе они дошли до гостиной и присели на диван. Ее до сих пор не оставляли мрачные мысли, а вскоре стало еще страшнее. Элина поняла, что ее сестру и возможно ее саму отдадут в приют или найдут, как можно скорее новых родителей. И ее сестре сейчас гораздо хуже, чем ей. Рядом с девушкой оказался молодой человек, который был рядом в нужный момент и поддерживает сейчас. А с сестрой рядом никого нет! Она одна и возможно плачет. Для нее мать была куда ближе. Они общались каждый день и не отходили друг от друга. Теперь сестра одна. А самый близкий для нее человек — сестра, которая сейчас не рядом с ней. Элине вовсе не хотелось принимать на себя роль матери, но оставить сестру одну, для нее было недопустимо. У нее не возникло других идей, как перевезти сестру к себе, в школу. Но директору нельзя сообщать раньше, но как тогда понять, что ей все известно. Сказать, что пришло письмо от соседки? В своих мыслях девушка была одна. Никто бы ей не сказал, как правильно поступить. Тома уже и след простыл. Поэтому ей пришлось собраться с духом и пойти к директору. Ей предстоял нелегкий разговор.
Где кабинет директора она запомнила еще с первого раза. В коридоре было тихо, ведь экзамены закончились и все разъехались по домам. Остались как обычно те, кому ехать некуда. Директор был понимающим человеком, но старался свести оставшихся в школе людей к минимуму. За содержание сирот никто не собирался платить, ведь государство не знало о том, кто обучается в школе-интернате. Часто было, что кому-то просто не хотелось ехать домой. В школе кормили, были друзья, а главное никто не донимал, как это любили делать родственники. За такими наблюдали учителя и выясняли причину, почему не едет домой. С Томом уже который год все понятно. Натянутые отношения с приютом, холодная обстановка и неприятные случаи, которые происходили раньше вокруг него. Другие дети не любили его. Но к Элине еще никто из учителей не подходил. Может быть староста доложил ответственному за них учителю. Поэтому девочку не беспокоили вопросами о семье.
Она постучалась в кабинет, казалось, что там никого нет. Но мужской голос ответил: "войдите". Девочка осторожно повернула ручку двери, в помещении было темно, как и в первый раз. Директор вечером все еще не спал, а почему-то находился у себя в кабинете. Она подумала, что может быть ему уже все известно? Но больше всего боялась, что за ее силой велось наблюдение, как и с браслетом, который почему-то не работал в тот момент, когда умерла мать.
— Директор, — невинно с дрожью в голосе обратилась девочка. — Мне пришло письмо, что моя мать умерла.
Мужчина слушал очень внимательно и настороженно. Он смотрел прямо в глаза, не моргая. Элине все меньше хотелось продолжать говорить.
— У меня осталась сестра, младше меня на год. У нас нет других родственников, мне невыносимо думать, что сейчас она одна. Я бы хотела, чтобы сестра была рядом со мной, в школе.
Девушка договорила, директор долго смотрел на нее, обдумывая ее слова.
— То есть вы хотите, чтобы я зачислил вашу сестру к нам в школу?
Уже по тону директора было понятно, что ему совсем не понравилась эта идея. У него могут возникнуть много юридических трудностей. Убеждать обычных людей не просто, ведь им не объяснишь, что это школа-интернат для необычных детей. А теперь опека узнает и об этой девочке, новые родители вряд ли согласятся отдавать ее в эту школу. Для них также может быть опасна сила ребёнка. Но девочка неожиданно заплакала.
— Вы не понимаете, какого это. Быть изгнанником в собственной семье, не имея возможности прикоснуться. Никогда не почувствовать от них тепла. И при этом продолжать любить их! Теперь кроме сестры у меня никого нет. Прошу вас, — стоило ей это сказать, как тут же ее горло обхватила чья-то мохнатая рука.
В этом полумраке она ничего не могла разобрать, все произошло так быстро, в комнате кроме нее и директора никого не было. Но странная рука или даже чья-то лапа быстро отпустила ее.