С самого начала своей политической карьеры Гитлер, ввиду своей слабости как руководителя, интриганства, карьеризма, зависти к конкурентам, трудного прошлого, этот младший командир, во многих отношениях выброшенный в 1918 году из своей мелкобуржуазной колеи, обладал особенно ярко выраженным тщеславием и стремлением к занятию места, соответствующего его образу руководства. Так, например, он сознательно маскировал свою значительную жажду власти, делегируя полномочия конкурирующим между собой персонам, имеющим к тому же черное пятно в их прошлом. С самого начала и до конца своей политической карьеры он, не только охотно, но и, как правило, необычно ловко, использовал шантаж как способ руководства62. Партийные функционеры, чиновники, министры или генералы, конкурирующие между собой и чаше всего обладающие отягощенной совестью, всегда связанные его безапелляционными приказами, его благосклонностью и подчиненные его неограниченному авторитету как фюрера, были не в состоянии, как это видно из исторической литературы и исторического опыта, объединяться между собой против него как своего «суверена». «Злые, имеющие рыльце в пушку, это услужливые люди, обладающие тонким слухом на угрозы, потому что они знают, как это делается, — объяснял Герман Геринг своему защитнику Хэнселю во время Нюрнбергского процесса и продолжал в духе Гитлера: — Им можно что-то предлагать, так как они возьмут… Их можно повесить, если они оригинальничают. Пусть вокруг меня будут запятнанные грешники — при условии… что я имею всю власть над их жизнью и смертью»63. Личные отношения и часть вытекающих из них политических устремлений и мероприятий, проводившихся, например, Германом Герингом, Альфредом Розенбергом, Йозефом Геббельсом, Мартином Борманом, Генрихом Гиммлером, Вильгельмом Фриком, Вильгельмом Кейтелем и Альбертом Шпеером, убедительно показывают, что Гитлер, находивший в большинстве случаев «правильного» человека64, отлично знал свой «контингент». И он знал не только их. Прямо-таки невероятно, как ему удалось безнаказанно действовать до 1933 года не только в своей партии с июля 1921 года, но и как публичному политику — в Баварии и, с переменным успехом, также в других землях рейха. То, что это для его развития как политика имело большое значение, в его случае — в отличие от других крупных политиков — всегда сразу узнаваемо, а позднее часто им самим недвусмысленно подтверждалось. Всегда, когда ему, между 1921 и 1933 годами — в рейхе, и между 1933 и 1939 годами — во внутренней и внешней политике, ставились пределы власти, способные перечеркнуть его политику, он не отказывался от своих фундаментальных целей. Так, в конце концов было неудивительно, вследствие его мировоззрения и многие годы кажущегося подтверждения такового политическими событиями, что все политические решения подручных Гитлера базировались на его идеологии. Его уже рано сформировавшееся представление о том, что внешнюю политику можно определять так же единолично, как и внутреннюю, имело особенно большие последствия, вследствие того, что в Германии вопрос о главенстве внешней или внутренней политики всегда был не только академически дискутируемым. Так, историческая фраза о признании Гитлером главенства внешней политики указывала, в конечном счете, на то, что случилось после 1938 года.
27 апреля 1945 года, непосредственно перед своим самоубийством в бункере фюрера во дворе Имперской канцелярии, Гитлер сожалел, что учение, пропагандировавшееся им в «Майн Кампф», лишь частично было принято во внимание и реализовано65, это видно из приведенных ниже отрывков протокола последнего оперативного совещания:
Гитлер: «Я сказал тогда: Еще не пришло время, потому что был убежден: Когда происходит такой полный переворот, все другое должно быть полностью отброшено. Если кто-то остается, он все время мешает на заднем плане, как, например, Гугенберг или Шлейхер. Если бы я ждал еще больше, подошла бы смерть президента Гинденбурга. Ему следовало бы умереть на полгода раньше, когда я еще в оппозиции был таким злым. Если кто-то и был призван стать рейхспрезидентом Германии, то это я. Тогда я смог бы без помехи принять решительные меры. Если подобные счета не оплатить сразу, появляется жалость и потом уже счета больше не оплачиваются».