Этот основополагающий принцип безусловного сочетания абсолютной ответственности с абсолютным авторитетом постепенно приведет к выращиванию вождей, которое сегодня, во время безответственного парламентаризма, совершенно немыслимо».
20«Парламент, — написано в “Майн Кампф” на с. 85, — выносит какое либо решение, последствия которого могут быть весьма опустошительными, и никто не несет за это ответственности, ни у кого нельзя потребовать отчета. Разве это ответственность, когда после краха, не имеющего себе равного, виновное правительство уходит в отставку? Или коалиция изменяется, или даже парламент распускается? Разве можно вообще когда-либо сделать колеблющееся множество людей — ответственным? Разве сама мысль о какой-либо ответственности не связана с личностью? Но как может практически руководящая персона сделать правительство ответственным за действия, замысел и осуществление которых ставится в заслугу исключительно желанию и благосклонности множества людей? Или: не станет ли задачей руководителей государства, вместо создания творческих мыслей или планов самим, осваивать искусство — делать понятной гениальность своих проектов стаду баранов с пустыми головами, чтобы затем просить их благосклонного одобрения?.. Разве способность руководителя доказывается тем, что он сумел завоевать в пользу определенной идеи большинство среди кучи, собранной вместе в результате, более или менее, чистой случайности? А способна ли вообще эта куча постичь такую идею раньше, чем о величии идеи возвестит ее успех? Разве не является любое гениальное дело на этом свете видимым протестом гения против инертности массы? Но что должен делать государственный муж, которому не удастся ублажить членов палаты и добиться их благосклонности в отношении своих планов? Он должен подкупить их? Или он должен, ввиду глупости своих сограждан, отказаться от проведения планов, которые он считает жизненно необходимыми, уйти в отставку или, все же, остаться?»
21В 12-йглаве 1-го тома Гитлер (с. 372), в частности, пишет: «Народы, отказывающиеся от поддержания своей расовой чистоты, тем самым отказываются от своей души во всех ее проявлениях. Раздробленность их сущности — обусловленное природой следствие разбавления их крови, а изменение их духовной и творческой силы есть лишь результат изменения их расовых основ… Без самого ясного понимания расовой проблемы, а, вместе с ней, и еврейского вопроса, не будет нового подъема германской нации. Расовый вопрос не только дает ключ к пониманию мировой истории, но и — к пониманию человеческой культуры вообще».
22Какие последствия это предусматривает, можно также найти у Гитлера. Он объясняет: «Физическое оздоровление… в государстве — не личное дело каждого человека и даже не первоочередная обязанность родителей… а требование самосохранения… народности, представляемой государством… Так же, как государство, не спрашивая согласия родителей, в обязательном порядке направляет ребенка в школу, то в многократно большей степени… государство… использует свой авторитет… в вопросах сохранения народности» (Hitler. S. 453) путем «физического оздоровления» «соотечественников». Дети (Ebenda) и юноши (Ebenda. S. 454) обоих полов, юные женщины (Ebenda) и вермахт (Ebenda. S. 456–459) также должны интенсивно загружаться физическим воспитанием, чтобы получить военную подготовку, недостаточную (до 1933 года) и, по мнению Гитлера, необходимую всему народу (Ebenda. S. 458).
23После 1933 года занятия боксом ввели, в частности, в школах и организациях НСДАП (таких как Германский юнгфольк, Гитлерюгенд, СА и СС), в Имперской рабочей службе рейха и в вермахте.
24После 1933 года члены юношеских организаций (Германский юнгфольк и Гитлерюгенд») в соответствии с формулировками «Майн Кампф» должны были носить шорты — длиной примерно па пол-ладони выше колена.
25Этот тезис Гитлер ошибочно приписал Карлу фон Клаузевицу.
26Ци,т. по: Picker. S. 493 f.
27Цит. по: Domarus. Bd. 11/4. S. 2262.
28Hitler. S. 151.
29Hitlers Zweite Buch. S. 70.
30Hitler. S. 151–152.
31B «Майн Кампф» Гитлер писал (с. 579): «Первым фундаментом для создания авторитета всегда становится популярность, но авторитет, стоящий на одном этом фундаменте, еще крайне слаб, ненадежен и шаток. Каждый обладатель такого стоящего только на популярности авторитета должен поэтому добиваться укрепления основы этого авторитета — сделать их прочными с помощью власти. Также во власти, в насилии, мы видим вторую основу любого авторитета. Она, конечно, много стабильнее, надежнее, но совершенно не сильнее первой. Если популярность и насилие соединятся и определенное время будут действовать вместе, то возникает новая, более прочная, основа для авторитета — традиция.