Хотя Гитлер считал своими учителями не слишком многих писателей, исследователей, поэтов и мыслителей и составил свои представления как из общепризнанных, так и из, однозначно, оспариваемых теорий, можно считать, что к моменту написания «Майн Кампф» список создателей образа мира в его голове, включающий значительных представителей истории духа, начиная со стоиков, довольно обширен. Если говорить только о нескольких самых значительных именах XIX столетия (не касаясь сфер религии и церкви, техники и военного дела), духовным наследником которых Гитлер оставался до конца, то источниками его представлений и (частично) также формулировок можно назвать49: Томаса Мальтуса (1766–1834), Карла фон Клаузевица (1780–1831), Артура Шопенгауэра (1788–1860), Чарлза Дарвина (1809–1882), Грегора Менделя (1822–1884), Роберта Хамерлинга (1830–1889, с которым Гитлер, кроме того, состоял в родстве), Альфреда Плетца (1860–1940), Вильгельма Бельше (1861–1939), Остина Стюарта Чемберлена (1855–1927), Эрнста Хэкеля (1834–1919), Гюстава ле Бона (1841–1931), Зигмунда Фрейда (1856–1939), Рудольфа Кьеллена (1864–1922), Уильяма МакДугалла (1871–1938), Свена Хедлина (1865–1952), Фритьофа Нансена (1861–1930), Ханнса Хербигера (1860–1931) и Александра фон Мюллера (1882–1964).
Основой представлений, определяющих «лицо» «Майн Кампф», наряду с болезненным биологическим антисемитизмом и извращенным псевдокатолицизмом биологизма, являются в решающей степени религиозно воспринятый монотеизм и антицерковный вульгарный либерализм. Утверждение Гитлера в «Майн Кампф», что его духовная позиция еще до 1914 года в основном была выстроена, не совсем соответствует действительности. То, что добавилось к ней уже после так называемой «венской школы», изменило именно его особо негативные центральные представления — антисемитизм и теорию о роли войны в рамках политики, определяемой расовой идеологией, таким образом, что его мировоззрение в период 1922–1924 годов уже резко отличалось от идеологии и взглядов многих политиков того времени, осуждавшихся за крайний правый радикализм50.
Читая книгу «Майн Кампф», не слишком трудно обнаружить важнейшие источники, использованные Гитлером для формулирования своего взгляда на пропаганду: Ле Бон «Психология масс» (2-е издание, 1912) и МакДугалл «Коллективный разум» (Кембридж, 1920). То, что он хорошо знал труды обоих авторов, подтверждается информированными и компетентными свидетелями51. Многие выражения в «Майн Кампф»52 свидетельствуют о том, что Гитлер не только читал и помнил Ле Бона и МакДугалла, но и последовательно использовал их взгляды. Частью того, что Гитлер называл пропагандой НСДАП и что он осуществлял в политическом обиходе, стала точно организованная, детально отточенная реализация научно обоснованного Ле Боном и МакДугаллом пренебрежения массой.
Его высказывания о пропаганде, несомненно, принадлежащие к крупнейшим «достижениям» Гитлера в «Майн Кампф», даже при условии, что он не сообщал ничего принципиально нового, а, наоборот, в самом существенном, последовательно придерживался научно обоснованных представлений Ле Бона и МакДугалла, показывают две веши: Гитлер обладал способностью образного преобразования воспринятых научных знаний и возможностью действенно применять их в практической политике, раскладывая на составные части и ловко модифицируя их. Хотя он и заявлял, что его утверждения о пропаганде, которую он красноречиво называл «подлинно страшным (оружием. — Примеч. авт.) в умелых руках»53, являются результатом его анализа английской пропаганды во время войны, это в лучшем случае соответствует лишь небольшой доле правды. Его утверждения, дополненные резкой критикой действий германского военного командования и правительства во время Первой мировой войны, в основном явились результатом его размышлений и намеком на его готовность, в отличие от германского руководства, «учиться другому». Его рассуждения о (военной) пропаганде в 6-й главе 1-го тома начинаются с заявления: