Царь Алексей Михайловичь, не желая еще разрушишь союз свой с Королем Польским, опасался, однакож, совершенным отказом побудить Хмельницкаго поддаться Турецкому Султану или Хану Крымскому, на дружбу которых Российский Самодержец не надеялся, почему и отправил к нему, в Июне, Посланцом Василия Унковскаго и Подъячего Андрея Адрабьева, с коими тогдашний Генеральный Писарь Иван Виговский имел пространный по сему предмету разговор. Сей хитрый и неблагодарный человек, котораго судьба, как будто нарочно через несчастие (**), возвела на верх благополучия, для гибели многих людей и его собственной, находился тогда главным наперсником Хмельницкаго, вкрался в сердце сего великаго мужа и управлял всеми его делами. Будучи родом Поляк, Виговский действовал против своей отчизны и для собственных выгод жертвовал священнейшими обязанностями; быв облагодетельствован Хмельницким, он передавал Российскому Двору всю тайную его с разными владельцами переписку: золото было его идолом, ему одному пребыл он верным по смерть свою (***).
(*) Любопытно, что Хмельницкий в том же году поручил другому Посланцу своему Войсковому Судье Богдановичу словесно донести Государю: "что он Гетман, коль был бы и не Гетманом, и он того искал, чтоб ему быть у Царскаго Величества под высокою рукою." Арх. дела 1652 г. Nо 12.
(**) См. во Вступлении описание сражения, бывшаго на Желтых Водах, в 1648 году.
(***) Следующая выписка из собственных речей Виговскаго послужит вернейшим описанием характера сего перваго Министра и любимца Хмельницкаго:
"Только мне быть бы надежну на Государскую милость — говорил он Унковскому и Адрабьеву — "а до коих мест я буду, и в том уповаю на Бога, чаю удержать Гетмана и все Запорожское Войско и Царя Крымскаго, и ближних ево людей и всю Крымскую Орду от похода войною на Ево Царскаго Величества Украйные города и причинения всякова инова Государевым городам и местам и людем зла; потому Крымской Царь и Мурзы, и хто у них есть владетели, меня слушают; ведомо им, что, за помощью Божию, я в Войску Запорожском владетель во всяких делах; а Гетман и Полковники и все Запорожское Войско меня слушают же и почитают. И Венгерской Король (так называли Козаки Князя Трансильванскаго Ракоция) зовет меня к себе, и власть мне и жалованье велико дает." Тогда показал он Российским Посланцам полученную им от сего Государя Грамоту, которою обещал он Виговскому, по его приезде к нему, определить жалованья по 1500 червонных на год, дать многие города и сделать начальником над войском. "А потому — присовокупил Виговский — "меня Король Венгерской знает, что я у него бывал, и про то он ведает, что я от Войска Запорожскаго почтен, а я не мышлю мимо Великаго Гасударя ни куда ехати, памятуя к себе Великаго Государя, Его Царскаго Величества, милость."
Таков был Виговский, чрез коего Российский Двор производил тогда в действо свои предприятия!
В сие самое время многие Малороссияне, избегая Польскаго насильства, стали переселяться, с согласия Хмельницкаго, из-за Днепра в Южныя страны Белгородскаго ведомства и составили потом пять Слободских полков: Острогожский, Ахтырский, Харьковский, Сумский и Изюмский. Жестокости Польских Дворян в Украйне простирались тогда до величайшей степени и, по показанию
Грондскаго, за малыя вины сажали они на кол Козаков. В сих обстоятельствах Хмельницкий, хотя и не мог остановить народнаго ропота, но умел, однако же, удержать Малороссиян в должном повиновении.
[Малорос. дела, хран. в Моск. Арх. Кол. Ин. дел, 1652 года, Nо 6.]
[Малорос. Лет., изд. Туманск.]
Еще с 1649 года Предводитель Козаков имел намерение вступить в родственныя связи с гордым Молдавским Господарем Лупулою. Сначала бегство сего последняго из Ясс, а потом война с Поляками, препятствовали совершиться сему желанию. В 1652 году Хмельницкий, с согласия Турецкаго Двора, дал знать Господарю, что сто тысячь брачных гостей готовы посетишь его владения, если он добровольно не выдаст дочери своей за его сына. Сии угрозы произвели желаемое действие: Молдавцы приступили к Лупуле с неотступным требованием, дабы он, для спасения своего края, согласился на предложения Хмелыиицскаго; в противном же случае угрожали
выдать его самаго Козакам. В сих тесных обстоятельствах честолюбивый Господарь вознамерился, посредством Поляков, удержать Гетмана от похода в Молдавию. Тогда появилось у местечка Батова Польское десятитысячное войско, под предводительством Короннаго Гетмана Калиновскаго. Тщетно Хмельницкий советовал сему Полководцу оставить занимаемыя им равнины, дабы, в противном случае, идущие по той дороге в Молдавию с сыном его Тимофеем свадебные гости, в веселии своем не нанесли ему какого неудовольствия; Калиновский оставался на том же месте и требовал со всех сторон себе подкрепления, но вдруг напали на него Татары, составлявшие передовое войско Козаков, между тем как юный Хмельницкий воспользовавшись близ находящимся лесом, скрыв свое движение, обошел Поляков и окружил их. Приведенный сим в страшный безпорядок, неприятель постыдно сдался; но и Козаки помрачили свою победу отомщением над военнопленными за претерпенное под Берестечком поражение: они купили за деньги у Татар право предать смерти всех находившихся в руках их Поляков. Целые три дня, по словам Грондскаго, продолжалась жестокая сеча! Калиновский не избег одинакой несчастной участи: голова его повержена была к ногам Хмельницкаго, вместе с головою Собиескаго Старосты Красноставскаго.