оказался успешнее…»: Boyce, 1975, 3). Зундерман, издавший теперь этот фрагмент М 742
(Sundermann, 1981, 120—123), не нашел в нем подтверждения этому предположению
(«…ist mir sehr zweifelhaft»: ibid., 120; ср. также: Tardieu, 1991, 4, прим. 6). Вместе с тем
сам Зундерман предлагает сопоставить этот текст, который, по его мнению, представ
ляет собой отрывок из послания Мани, с посланиями Мани к Сисиннию, которые дошли
по-коптски. Однако текст настолько фрагментарен (среди обрывков фраз здесь, прав
да, читается «Мар Габриаб и Мар Сиси[н]»: mry gbryhb u mry sys[n]: ibid., 122 2032), что столь далеко идущая реконструкция едва ли оправдана.
945 Кустай (Κουσταΐος) сопровождал Мани в его последнем путешествии; в коптских
Гомилиях мы находим его имя как имя автора «Слова о великой войне» (Нот 27 и 31;
подробнее см.: Pedersen, 1996, 87 сл.); по крайней мере одно из своих посланий Мани
написал совместно с ним (подробнее см. выше, прим. 508). По странной случайности
это имя не встречается в церковных анафематизмах.
946 Имя этого ученика Мани в форме Σαλμαΐος находим в церковных анафематизмах:
VII Сар. 2 и Anath. L. (1468В). Ан-Надим в своем списке посланий Мани и его учеников
называет и послание Мани (к) S-1-m и ’ansara (Fliigel, 1871, 337. 8; первого из адресатов
издатель предложил отождествить с Салмаем: Fliigel, 1862, 104 № 64 и 380, прим. 378).
В коптском Историческом сочинении рядом с Сисиннием упоминался Салмай, назван
ный ασκητής (SchmidtPolotsky, 1933, 29; это свидетельство позволило издателям СМС
осторожно реконструировать имя автора одного из рассказов как «Салмай [аскет]» /
СМС 5. 14: HenrichsKoenen, 1975, 7/, однако на фотографии в факсимильном издании
ни имя, ни титул не читаются: Koenen-Romer, 1985,11). В ряду учеников Мани Салмай
( с а а м з л о с ) упоминается в доксологии к Ps. 235 (Allberry, 34. 12); на крошечных фраг
ментах из Гомилий (обрывки верхней части листа, где обычно находилось название со
чинения: факсимиле Giversen, 1986а, pi. 98 с, d, j . ) читается …] н н о с н с ь а м ь л о с , и
Полоцкий, восстановив зд. гю-р]нмос нсалмьлос, т. е. «Плач Салмая» (на смерть Мани),
предложил считать это названием первого сочинения (Нот 1—7. 7), входящего в собра
ние Гомилий (Polotsky, 1934, XV; см. также: Baumstark, 1935, 259). Недавно это утверж
дение было убедительно оспорено в пользу того, что это заглавие принадлежало чет
вертому сочинению Гомилий (Нот 86. 1-96. 27), см.: Wurst, 1995, 36—38; Pedersen, 1996, 35-36. В любом случае, Салмай, как и другие ближайшие ученики Мани, писал соб
ственные сочинения.
947 Имя Βαραίης находим в церковных анафематизмах: см.: VII Сар. 2 и Anath. L. (1468В).
В списке посланий Мани, приводимом ан-Надимом, Bahraya является адресатом двух
посланий (Fliigel, 1862, 104, №№ 35, 38; id., 1871, 336. 29, 30). Барай не встречается ни в
коптских, ни в иранских манихейских текстах, однако выступает как автор (с титулом
«учитель» — διδάσκαλος) нескольких рассказов о Мани в СМС (14. 3; 72. 8; 79. 13; см.
также: HenrichsKoenen, 1975, 80, прим. 80).
948 Так, например, единственный эпиграфический памятник, происходящий от са
мих манихеев, существенно расширил наши знания о местах их распространения. Речь
идет, вероятно, о короткой греческой эпитафии, обнаруженной в 1906 г. в Салоне в
Далмации (совр. Сплит, Хорватия). Текст гласит: Βάσσα παρθένος Λυδία μανιχέα, т. е.
«Басса из Лидии, дева-манихеянка» (отбитый край плиты мог содержать: [ενθάδε κεΐται],
см.: KugenerCumont, 1912, 175). Это важное свидетельство позволяет говорить о при
сутствии манихеев на восточном побережье Адриатики, позволяет также допускать, что
они (по крайней мере, некоторые из них) были выходцами из Малой Азии, но от даль
нейших заключений, — а именно, когда это произошло; существовала ли здесь мани-
хейская община, или речь идет об одинокой проповеднице; была ли эта Басса манихе-
янкой уже в Лидии, или обратилась в эту веру в Салоне, и т.п. — следует воздержаться.
Датировка надписи спорная (ср. середина V в., предложенная открывателем надписи
Буличем, и конец III — начало IV в., предложенная Кюмоном: KugenerCumont, 1912,
177), и уже одно это делает опасными всякие далеко идущие построения (см. уже: De
Stoop, 1909, 88: «Краткость надписи позволяет делать только предположения»). Ср.,
однако: Scopello, 2005, 293-315, где автор на основе этих скудных свидетельств строит
свою историю (которую, скорее, можно назвать романом) проникновения манихеев в
эти края: «В конце III в. женщина манихейской веры с группой единоверцев оставила
свою родину, Лидию, чтобы предпринять долгое путешествие… Для путешествия груп
па присоединилась к купцам, которые намеревались продавать в Далмации типично