анства аксиомой, — это лишь одно из возможных пониманий этой ключевой для хрис
тианства фигуры: ведь в различных пониманиях и титулатуре Иисуса (в зависимости от
того, какая его функция выступала на первый план, и в зависимости от того, кто о нем
говорил) не было недостатка уже в раннем христианстве: так, если брать только новоза
ветные сочинения, это и «пророк Иисус» (Мф2. 11), и «Иисус, царь иудейский» (Мф 27.
11), и «Иисус Христос» (Мк 8. 29), и «Господь» (Рим 1. 4 и passim), и «Спаситель» (Ин 4.
42), и «Сын Божий» (Ин 1. 34), и «Сын Человеческий» (Мф 8. 20), и «Предвечный Ло
гос» (Ин 1. 1), и «Воплощенный Логос» (Ин 1. 14) и т. д.
Если мы внимательно посмотрим на сам манихейский миф, то увидим в нем, в ко
нечном счете, единственного Иисуса, являющегося, правда, под разными именами и в
разных обличиях, которые зависят от того, какую функцию в данный момент он вы
полняет: так, предвечно существующий Иисус является в мир под видом Иисуса-Сия-
ния с тем, чтобы просветить первого человека и пробудить его от сна смерти; Иисус,
апостол Света, является в мир уже в другое время, чтобы завершить начатое такими его
предшественниками (в которых уже действовал предвечный Иисус), как Заратустра и
Будда, и подготовить явление миру Мани, пророка «последнего поколения» (см. выше,
прим. 532, 533), - но важно иметь в виду, что от своих предшественников Иисус, апос
тол Света, отличается тем, что вследствие своего небесного происхождения (он — «Сын
Величия»: Keph 1; 12. 19-20) он имеет лишь призрачное тело (см. выше, прим. 869 о
докетизме манихейского учения об Иисусе); Иисус-судья явится миру в день После
днего суда и отделит праведников от грешников и т.д. Исследовав имеющиеся в нашем
распоряжении свидетельства и опираясь на всю предшествовавшую научную литерату
ру, Францман справедливо утверждает, что идея нескольких Иисусов (several Jesuses)
не является «а later development within Manichaeism, but rather that Mani himself ascribed to one Jesus many different activities under a variety of guises and times» (Franzmann, 2003, 105), не отмечая, правда, при этом того важного обстоятельства, что корни этой веры
Мани лежали в учении эльксаитов, которые также считали, что «один (Христос) пре
бывает наверху, что он часто переходит во многие тела…», одним словом, является под
разными формами в разные периоды человеческой истории (цитату из Hipp., Ref. X. 29.
1 см. выше, прим. 535).
986То, что Иисус являлся главной и неотъемлемой составляющей манихейского уче
ния, показали на материале иранских и китайских текстов уже в 1926 г. Вальдшмидт и
Ленц (см. выше, прим. 85), когда еще большинству ученых, которые были уверены в
иранском происхождении манихейства, нужно было доказывать, «что Мани знал и ис
пользовал Новый Завет» и что христианский материал не был привнесен nachtraglich в
манихейскую литературу (ibid., 21). Позднее (но также задолго до открытия СМС) Пюэш
на материале тех же иранских и китайских текстов обратил внимание на важную роль
апостола Павла у манихеев Центральной Азии и пришел к выводу, что «авторитет и
престиж апостола Павла», с самого зарождения манихейства (aux origines memes du
mouvement), были весьма велики у манихеев (Puech, 1979а, 153—167, здесь на с. 167).
См.: Asmussen, 1975, 98—112 (подборку иранских текстов в разделе: «Jesus in Manichaeism»); о центральной роли Иисуса в китайских манихейских гимнах см. теперь: Mikkelsen, 2002.
987 Secta Manichaeus (С. Faust. I. 1; Zycha, 251. 5); pseudochristiani (C. Faust. I. 3; Zycha, 253. 1).
988 Semichristiani (C. Faust. I. 2; Zycha, 251. 23); catholici (ibid., XVI. 7; 446. 3); semiiudaei (ibid., XXXIII. 3; 788. 19); манихеи же — christiani (ibid, XXVI. 2; 730. 10), и только
манихейская церковь - «невеста Христова» (ecclesia nostra sponsa Christi: ibid., XV. 1; 416. 8); подробнее см.: Koenen, 1978, 163 сл.; Tardieu, 1989, 167—177.
Признавая христианское происхождение манихейства, но подчеркивая то обстоятель
ство, что оно все-таки выделилось из христианства как самостоятельная религия, Бе
лиг ссылается на Keph 105 (259. 11 сл.), где говорится о том, что последователей Мани
«называют уже не христианами, а манихеями» (Bohlig, 1988, 44); ср. также Bohlig, 1968с, 204: «Dieser Satz beweist deutlich das SelbsbewuBtsein der Manichaer. Sie stellen sich mit dieser Aussage als eine eigene Religion den Christen gegeniiber». Однако в этом пассаже Ке
фалайя речь идет не о самоназвании, а о том, как называли манихеев те, кто сам мани-
хеем не был: «…За мои добрые учения… — говорит Мани, — людей, которые меня лю
бят, называют (сеи[о]уте глршме) моим именем (мп^рен)». Но даже если последо
ватели Мани и называли сами себя манихеями, то это не значит, что они отказывались
быть христианами и исповедовали уже другую религию (ср. выше, прим. 973); так, на
пример, маркиониты, будучи христианами, ни от кого не скрывали того, что сами себя