Как долго до тебя доходит.
Заткнись.
Чайник закипает как раз к тому моменту, как выходит О. Больше похожая на комок того, что люди достают из стока ванной вместе с волосами. Или на меня в день нашей встречи. Она подошла к столу и достала из верхних ящиков, - я их раньше использовал для нейтрализаторов реакций, - два сухих пайка.
- Нечего нам делить старую булку хлеба.
- Я её и не собирался делить. - Сказал я мысль, как пришла в голову.
Она спокойно набрала полные легкие и так же спокойно выдохнула.
- Будем. Спокойны. Нет причин для беспокойства, не нужно истерить. - Она села рядом со мной и углубилась в одеяло. Кажется, теперь под ним есть ещё и полотенце. - Так ты согласен уйти из комнаты на... на некоторое, не продолжительное, время?
Усталые глаза, черные мешки, больше напоминающие края воронки от взрыва, почти полное отсутствие радужки. Бесконечно усталое лицо.
- Хорошо. Свои пожитки я беру с собой. Портфель, подсумок, топор. - Я направил взгляд в окно. По солнцу можно было сказать, что сейчас около двух, ну, может трех, часов. - Мои вещи прошу не выкидывать, замки не заменять, разные реагенты не смешивать.
- Зачем мне это?
- Избавиться от соседа в квартире?
- За это время ты показал свою полезность в данном деле. А от полезных кадров избавляться слишком глупо. - Она говорит это чрезмерно спокойно. - У тебя же нет денег?
Я мотаю головой, пока впиваюсь зубами в хлеб. Такой немного постаревший хлеб я называю идеальным, из-за необычного сладковатого вкуса с первого же укуса. Кажется, сложные углеводы распадаются на более простые сахариды и сейчас такой хлеб намного более прост к потреблению. Наверное.
- Ну вот. Даю тебе полторы сотни, и ты сваливаешь из квартиры. На возрождение тебе хватит, а после меня не волнует, что ты собираешься делать. Хоть в хату к Алису нагрянь и разруби ему ноги топором. - Она на пару секунд замолкает. - Ладно. Чего это я. Так вот, просто уйди из квартиры на... ну до вечера. Ты можешь шляться где угодно, сколько угодно, но минимальное время твоего прихода закат этого дня, восход следующего. Ночью не заходить. В ином случае... - Её тихий голос заглушил свист чайника.
- Я согласен. Каждому нужно побыть одному.
Правда, тебе не хочется.
Заткнись.
- Ты все время бубнишь. - О растирает глаза. - Ты хоть когда-нибудь молчишь? Я слышала твой бубнеж каждый раз, как мы шли, каждый вечер, даже сейчас, ночью. Я буду просто воду. Разведи мне кипяток холодной водой, не хочу зубной боли.
Сливаю в мою кружку две воды. Кажется, там уже есть высокоразвитая жизнь.
Когда они начнут выполнять космическую программу?
- Ты. Можешь. Просто. Заткнуться!! - Она трясёт руками, волосы застыли между пальцами, лицо обезображено злобой. Глаза будто в маленькой черепной коробке. Она как тот парень в пещере... Су. Да, кажется, Су, с малым разрезом души между двумя мясными мешками. Или как я тога говорил.
- Дай воды. - Она тянет руку к стакану.
Я заливаю в него кипятка и передаю ей. Космической программе не бывать.
Кажется, я начинаю ненавидеть галеты в любом виде. Да, конечно, это приятная и быстрая пища, но, Случай, меня начинает от них тошнить. Но кусочек идет за кусочком, и в моем пайке я не вижу ничего больше галет. А, вот под ними джем, почти на самом дне. Сырный соус там же. И чайный пакетик. А на сколько тут глубокой дно.
- Что ты делаешь? - О складывает все вытащенные стопки галет около меня. - Учти, это тебе на день.
- Да-да. - Дно оказывается есть. Не совсем глубоко, но хватает чтобы положить ладонь. Две таких ячейки на дне каждой по два пакетика. Последний был с солью. Ничего необычного. - Хочешь загадку? Как поймать свободную птицу не сломав ей душу?
Она застыла. Пальцы судорожно трясутся, галет бьет по нижней губе, глаза застыли, смотря перед собой. Мелкая дрожь. Будто перетянутая струна и её пробуют на палец. Такое же ощущение сейчас, рядом с ней. И мне страшно сказать и слова.
Мир не застывает статично, как это обычно бывает на Станции. Вдруг нас отделяют от внешнего мира открытое окно, через которое просачиваются крики, музыка, шум, споры, хлопки винтов, свист дронов, вдох Города. Меня не отделяет два метра камня от всего мира. Вот чем для меня отличается Город от родного мира. Некоторые называли Станцию прочной клеткой. Для меня она была мощным панцирем, который меня защищал от всего.
- Хватит.
Она роняет галет на пол и хватается руками за голову. Пряди между пальцами, руки почти полностью зарываются в этот факел. Костлявое, меловое, обтянутое кожей тело складывается в комок.