- Я 200 плачу в месяц, у тебя какой там минус?
- Ой, спроси, что попроще. Толи две тысячи, толи пять. Постепенно отдаю, пока здесь. После набегает ещё.
- А не можешь взять другую комнату?
- Там весь непереносимый мусор из этого города.
- Например?
- Например, химический стол с множеством реагентов и дюжина фалоиметаторов, разной длинны, ширины и даже вкусов. Тебе же ведь нравится шоколад?
- Свят-свят-свят! - Он крестится через леве плечо, хотя меня учил через правой. - Не уж то ты гомосексуалом стал?! - Он отполз от меня подальше. Нет, он не был гомофобом. Он просто не хотел лишаться анальной девственности, как минимум, от близкого друга.
- Нет. Они по обыкновению начинены парой грамм нитроглицерина. Негде было хранить. Батарея, надеюсь, разряжена. Но если мультивибратор заработает, то встряски он... - Попутно я стал размахивать руками, поясняя это и языком глухонемых.
- Не продолжай. Не хочу представлять покупателей после всего этого дела... Стоп. То есть ты опять пошёл по пути членовредительства? Ты же зарёкся!
- Что ты, нет! Я же сказал, негде хранить!
Мо встал и щёлкнул выключателем у двери. Лампа с треском загорелась. Комната в этом ночном свете показалась мне ещё более паскудной, чем обычно. Старые настенные ящики, отваливающиеся скрытые ларчики, почти искрящие аккумулятор на цинке. Расходящийся пол. Могу сказать ещё много чего, что появляется в вечернем свете лампы. Но я об этом не говорю.
Рюкзак на спине, топор в руках. Больше похожу на уставшего лесничего, чем на себя, от этого я, чтоли длиннее становлюсь.
Мо галантно придерживает дверь и растирает лицо. Спорю сам с собой на десятку, что он забудет выключить свет.
Ладно, пошли спать.
Я шатаюсь и пытаюсь вспомнить, правый или левый номер мой. После вспоминаю, что там номер и табличка. 127 номер - самый последний с правой стороны. Может поэтому я его и выбрал, кругом пустота, нет шумных соседей, кирпичная стена сохраняет тепло лучше, чем межквартирный гипсокартон. А ещё дверь не высадят, перепутав номера.
И вот она. Зелёного цвета, расплывается и меркнет в моём взгляде. Абсолютно, пригожая дверь с однозначной табличкой на дверной ручке: «Можете пользоваться этой квартирой, пока я в отъезде, но не громить её. Ваш труп будет находится в газовой камере».
Подбираю табличку, достаю правильный ключ и вставляю его в узкую щелку. Поворот. Опять поворот. Спрессованный алюминиевый порошок хорошо гнётся при правильном приложении силы. И у меня в руках теперь лежит гнутая железка, которую в трудно опознать, как ключ. Ух ты. Запасной вариант.
Я поудобней перехватил топор и стал снимать эту старую стальную дверь с петель. Старый замок часто заедал и при мне намертво. Сейчас же мне проще провозиться так, чем выбивать щеколду руками.
Снять. Поставить около двери. Подкрутить замок. Вдвинуть щеколду. Поставить дверь на место. Открыть. Зайти. Закрыть.
Я поднял дверь и присмотрелся. Нет, всё нормально. Никто ни целится мне между глаз, нет трупа балерины, нет двух центнеров динамита на кровати, нет десятка человеческих пальцев на нитке перед дверью. Скучно.
Я из последних сил закрыл за собой дверь на засов и лёг матрас без всякой основы в виде кровати. Что-то смутно потревожило сознание, но разбираться не было сил.
Лунн 15
Лунн 15
Я понял, что меня так напрягло с вечера. Когда я уходил, здесь стояла узкая кровать, а не этот не мягкий широкий и удобный матрас. Стены с насыщено жёлтого стали серыми, покрываясь, как грибком, картинами.
Утром я заметил на много больше изменений, и смутное сомнение превратилось в панику, не подлежащую описанию. Четыре Алюминий ионных аккумулятора, что столбом стояли в самом дальнем углу, стали мини мастерской для рисования. Химический стол со всеми оставленными мной склянками стали лабораторией по смешиванию цветов. И множество фотографий по всем стенам от мелкий, до формата А4. Могу предположить, что в эту комнату поселилась девушка. Но я паникую больше не по этому. Мне очень плохо.
Плохо.
Отходняк Долгих Походов на Химии. Трип. Несколько часов адской ломки в теле. И двадцать дней, до полного физического восстановления. Мне даже сил посмотреть моё приблизительное состояние на ЭХО не хватает. Хочу убить себя.
Но проблема ещё в другом. Могу поспорить, что большая часть моего организма поражена химией. А ещё хочу воды. И кушать. В старой кровати, точнее под ней, было всё для переживания всёго этого. Антидеприсанты, кровоочищающие, даже два пакета с физ. раствором. Десять литров жидкостного супа специально подготовленные под меня.
И сейчас. Я полутруп. Я что-то подобное на студень. Желе. Кисель.