/103/ Бывает также, что человек очень умен, но сила гнева и сила желания одерживают над ним верх, сила разума терпит поражение и отступает назад, и человек сей неминуемо впадает в заблуждение. Быть может он [даже] понимает, что попал между двух могучих врагов и что оба они сильнее его разума и что разуму нужно применить много ухищрений, чтобы справиться с этими двумя врагами, говорят, *горе сильному среди слабых!* Отсюда можно понять, каково бывает положение, когда слабый попадает между двух сильных. Тогда недостатки и пороки проявляются, а достоинства и добродетели прячутся. Ученые люди сравнили человеческую плоть с домом, в котором живут человек, свинья и лев. Они разумели под человеком разум, под свиньей — желание, под львом — гнев. И сказали они: «Кто из этих трех сильнее, тот и хозяин дома». Такое положение [люди] видят воочию и знают из сравнений. Каждый, кто твердо властвует над своей плотью и в состоянии свернуть шею алчности и желанию, достоин называться человеком мудрым и воздержанным. Человек же, которым целиком может завладеть желанье, так что он только и стремится его удовлетворять, глаза же его разума остаются слепы, подобен свинье. Так же и человек, которого одолевает гнев и в гневе он нисколько не склонен к пощаде и милосердию, подобен льву.
Этот вопрос надобно, конечно, разъяснить больше. Когда какой-нибудь хулитель скажет: коль скоро желанья и гнев не нужны, то господь бог, велик он и всемогущ, и не создал бы их в плоти человека, то ответ [ему] таков: «Создатель, да славится величие его, во все, что он создал, вложил какую-нибудь пользу, общую и явную. Ежели бы он не создал желанья, то никого не влекло бы к пище, от которой зависит жизнь тела, и к совокуплению, в коем продолжение жизни рода; людей не осталось бы и мир пришел бы в запустение. А ежели бы он не создал гнева, никто не обратился бы к отмщению и сохранению себя от позора и гнета, не занимался бы отплатой и не ограждал бы своей семьи и достояния от захватчика, и благополучие сразу пресеклось бы. Однако необходимо и похвально, чтобы сила желания и сила гнева находились в подчинении у силы разума, чтобы сила разума считала обе других как бы верховыми животными, на которых она ездит, по усмотрению своему погоняет вперед или поворачивает назад, а ежели они не слушаются /104/ и хорошо не объезжены, тотчас же устрашает их кнутом и бьет, ежели это бывает нужно. Когда желанье появляется, налагала бы [ему] на ноги путы и крепко привязывала к коновязи, так чтобы оно не могло развязаться, ибо ежели развяжется, то [сила разума] погубит самое себя и того человека, в котором находится.
Надобно также, чтобы человек понимал, что эти имеющиеся у него два врага суть враги, страшней и сильней которых не может быть. Пусть же он постоянно будет настороже от них, дабы они, не дай бог, когда-нибудь не провели его и не предстали перед ним под видом друга, каким является разум, и чтобы человек не натворил чего-нибудь мерзкого, посчитав это за добро, или не совершил над кем-либо насилия, предположив, что сие справедливо. Дабы обезопасить себя от коварства этих двух врагов, пусть все, что захочет сделать, представит разуму, который является истинным его другом. Каждый раб [божий], которому господь бог, велик он и всемогущ, даровал светлый разум, и он этому разуму, своему истинному другу, представляет [все] дела, а разуму помогает знание, [кто] читает и следует преданиям о минувших людях, блюдет и дела своего времени, тот сумеет понять, что означает доброе деяние и что означает злое деяние, хорош ли конец того и другого или нет, что говорят люди и что одобряют, и отчего о людях остается самая лучшая память. Есть много разумников, заставляющих людей идти по праведному пути, а сами указанным путем не следуют. Сколь много я вижу людей, призывающих творить добрые дела и запрещающих дурные, сказывающих людям, что такие-то дела не следует совершать, а такие-то дела делать должно, а сами далеки от этого.
Имеется также множество лекарей, говорящих: то-то не следует есть, потому что от него возникает такая-то болезнь, тогда как сами едят его часто. Есть и философы — их считают врачами нравственности, — которые запрещают [совершать] весьма мерзкие дела, но когда комната опустеет, сами их творят. Есть люди невежественные, не понимающие, в чем заключается сущность подобных дел, но поскольку они невежды, им это простительно. Однако людям образованным и знающим сие простить нельзя. Человек умный, твердый и постоянный — тот, кто, /105/ благодаря своему ясному суждению, сердцем заодно с обществом и умеет подавлять пыл нелепых желаний. Следовательно, ежели человеку не помогает своя [собственная] сила, то пусть он изберет несколько лиц из самых верных советчиков и наидостойнейших людей, которые ему указывали бы его пороки. Таким образом, когда он будет бороться с могучими врагами, засевшими в его сердце и душе, и окажется не в состоянии совладать с ними, то совещался бы с этими советчиками, дабы они [ему] показали его лицо благоразумия, ибо избранник [божий], привет ему, сказал: *Правоверный есть зеркало правоверного*.