— Брось, Сашка… Понял? Опять за старое?
Дербенев только молча прищурился.
Витя нетерпеливо ерзала, слушая Власюка, и теперь быстро сказала:
— Котел совсем целый, даже легкоплавкая пробка. Колосники только в двух местах лопнули… Машина как новенькая.
Она все успела заметить, а я только чушки хватал!
— Стрелу сегодня погрузим на понтон. Обязательно!
— Тю-ю-ю!.. — насмешливо свистнул Дербенев.
— А я сказала!
— Тоже агитатор нашелся! — Дербенев хмыкнул.
И тогда Шилов поднялся, губы его медленно кривились. Он коротко размахнулся и ударил Дербенева по лицу. Кто-то крикнул, упала тарелка, мне на колени пролился горячий суп…
— Подлец! Сволочь… — кричал Шилов и все старался ударить Дербенева, которого заслонял своим телом широченный Котченко.
У Дербенева по лицу текла кровь, глаза сузились и стали щелочками. Он вдруг выхватил из кармана спецовки большой гаечный ключ. Отшатнулся Власюк, что-то крикнул Пулин. Секунда — и Витя, прыгнув, повисла на руке Дербенева, Солнышкин обхватил его за плечи… Котченко наступал на Шилова, оттесняя его в угол, и негромко басил:
— Неужели опьянел, братик?
— Дурак ты, опьянел! — кричал ему Шилов. — Дербенев мне в душу… — он выругался. — Мы все из последнего, а он… И достанем кран! С места не сойдем — достанем!..
— Подлец же ты, Сашка! — говорила Дербеневу Витя. — А я надеялась, ты перестроился! А чуть труднее — ты опять! Брось ключ, ну! — вдруг крикнула она.
Дербенев опустил в карман ключ, сел, нагнув голову.
Тетя Феня подбирала битую посуду, Власюк и Пулин молча поправляли доски.
Власюк долго молчал, переводя глаза с одного на другого, вдруг раскрыл пачку папирос, протянул ее ребятам. Закурили.
— Мой тоже курил… — тихо начала тетя Феня.
— Площадка с лебедкой весит семь тонн, без лебедки — четыре-то… — Власюк ткнул толстым пальцем в лист чертежа.
Документация у Петра Ильича в порядке. Что же я молчу, надо же и мне что-то сказать, иначе — какой же я руководитель?
— Это еще на день задержит, — быстро проговорил я. — А если взять все вместе двумя трехтонными кранами, перегруз всего пятнадцать процентов. При грузовых испытаниях допускается до двадцати пяти.
— Еще один кран опрокинуть? Ни в коем случае не смейте! — отчеканил Власюк.
Нет, значит, уедет… Ну и лучше, только чур не бояться, Павел Степанович! Хоть бы Витя осталась…
Витя встала. Покачнулась, оперлась о стену рукой.
— Вы заболели! — сказал ей Пулин. — Вам надо сейчас же домой.
Витя проговорила, будто не слыша его:
— Кран должен быть послезавтра в порту. Кто за это?
Дербенев молча прикладывал к носу платок. Шилов сидел в углу, машинально разглаживая ладонью рукав спецовки.
— Если мы сегодня погрузим стрелу, завтра и послезавтра сделаем остальное, — твердо сказала Витя.
— Все это хорошо, но главное — не пороть горячку! — Власюк посмотрел на часы. — Лучше тише, да наверняка.
Вдруг понтон сильно качнуло, кто-то выглянул из каюты.
— Катер пришел.
Власюк встал.
— Ну, ребята, только осторожно, — сказал он и спросил у Пулина и Вити: — Вы со мной?
— Вам нельзя уезжать! — крикнула ему Витя, топнув ногой.
— Здесь один кран, а на моих плечах весь порт-то! Вам это понятно?
Все молчали. Витя устало откинулась к стене, закрыла глаза.
— Мы справимся сами… Поезжайте, — наконец сказал я. Шилов и Котченко смотрели на меня. Я повторил: — Справимся, справимся, не бойтесь! — и даже кивнул, подтверждая.
— Берите ее на руки, понесем на катер, — Пулин показал на Витю.
— Вы, ребята, с ума сошли? — Она заставила себя встать. — Где мое место сейчас, как вы думаете?
— В больнице, — быстро вставил Пулин.
— Я чувствую себя прекрасно! Меня немного разморило от водки. Поезжайте, поезжайте…
— Ты б поехала, — сказал ей Котченко.
— Я, ребята, просто прошу вас, — тихонько сказала Витя. — Мне иначе нельзя, поймите вы! — Она села.
— Пусть остается, — глухо проронил из угла Шилов.
— Может, верно, от водки? — спросил Котченко.
— Завтра же утром опять придет катер, — сказал я.
Мне сейчас очень хотелось, чтобы Витя осталась.
Власюк махнул рукой, пошел на катер.
— Вы тоже идите, — сказала Пулину Витя. — Здесь ночевать негде, а завтра утром приедете. Да и работа самая безответственная: арматуру снимать.
Пулин еще колебался, потом попрощался:
— Ну, до утра. Только вы осторожненько, ребята. И в воду больше не лазайте, хорошо? Хоть начальство пожалейте: заболеете — нам отвечать! — вдруг пошутил он.