И когда уже перед обедом забежал ко мне Кирилл, мой напарник по танцевальному дуэту в самодеятельности, чтобы договориться о выступлении в подшефной школе, я сразу же согласилась, и даже посмеялись мы с ним чему-то, как обычно.
А в обед в столовой меня нашла Люда Морозова, член нашего цехового комитета комсомола, просила войти в группу по разбору одного конфликта в общежитии. И я со всегдашней готовностью согласилась, конечно, мы даже кое-какие детали этого дела успели с ней обсудить.
После обеда мои мужчины курили и я сидела на палубе, с тихой радостью любовалась залитым огнями заводом, смотрела на подсвеченное ими небо да гирлянды огней и силуэты кораблей у причалов морского порта, — хорошо здесь!.. И немного даже удивилась, когда расслышала, как обеспокоенно спрашивал Лешу Степан Терентьевич о здоровье его матери Лидии Алексеевны: оказалось, что она уже две недели как в больнице, приступ стенокардии у нее опять, но инфаркта на этот раз, слава богу, нет, а я даже и не знала об этом!
Очень мне хотелось, помню, тут же сказать, что у меня будет ребенок. Я даже рот, кажется, уже разинула, но спохватилась, что не к месту это будет: ведь Лидии-то Алексеевне плохо!.. А потом и смутилась: стыдновато все-таки об этом говорить… И вообще стыдновато, да и к тому же я не замужем еще… И хоть казалось мне, что Степан Терентьевич временами внимательно поглядывает на меня, будто вопросительно ожидая чего-то… И если бы он спросил, я, конечно, сказала бы правду. Но ведь он мужчина, с бабьей неосмотрительностью не полезет в душу к другому, поэтому он так и не спросил. А сама я не решилась сказать.
Только когда мы все вместе вышли из проходной после смены, я почему-то никак не могла осмелиться поглядеть в ту сторону, где всегда стояла «Волга» Игоря. Просто шла и с пристальным интересом разглядывала дорогу под ногами. Пока не услышала подчеркнуто-безразличный голос Валерия:
— Тарасовы всей семьей сегодня нашу Анку встречают.
Подняла наконец голову: «Волга» стояла на своем обычном месте, Игорь сидел за рулем, а на заднем сиденье сквозь стекло виднелись лица Маргариты Сергеевны и Михаила Евграфовича. Кажется, я даже споткнулась, потому что тут же почувствовала надежно-сильную руку Леши, которой он взял меня за локоть. Мы по-прежнему шли так же ровно-неспешно, как и всегда после работы, и до машины оставалось еще метров двадцать; и я боялась предстоящего так сильно, что в голове у меня шумело, но на миг снова почувствовала то же вопросительное молчание нашей бригады, вдруг приостановилась и посмотрела: да, они глядели на меня и ждали. И я ответила:
— Тарасовы всей семьей приехали сегодня потому, что я перед сменой сказала Игорю: у нас будет ребенок.
Я тотчас снова опустила голову, и мы продолжали все так же идти; и никто мне ничего не говорил, но я почему-то ждала, так ждала!… И вот услышала наконец-то, как Степан Терентьевич очень серьезно и негромко сказал:
— Поздравляем вас с Игорем!
— Поздравляем! — в один голос произнесли Патронов с Шамогоновым, а Леша ничего не сказал.
— Спасибо!
До машины оставалось уже шагов десять. Степан Терентьевич так же спокойно и негромко вдруг попросил меня:
— Познакомь уж нас с родителями Игоря, а?..
И я обрадовалась так сильно, что чуть не всхлипнула, только сказала громко:
— Спасибо вам!
Они помолчали еще секунду, а потом Степан Терентьевич сказал тихо:
— Ну-ну, Анка…