— Если мужчина, настоящий мужчина, любит женщину, и по-настоящему ее любит, для него будущий ребенок — просто естественное продолжение любви. Все той же любви, и ничего больше! — И не утерпела, усмехнулась: — Человечество давно вымерло бы, если бы каждая молодая пара сызнова была вынуждена к деторождению привыкать.
Он будто поприсматривался еще ко мне, потом проговорил тихо и удивленно:
— Повзрослела ты как-то разом… Мне обо всем этом подумать и в голову еще не приходило.
— Вот и пришло.
— А?..
— Сам не заметил, как пришло.
— Ах ты черт!.. — Он засмеялся и тотчас забеспокоился снова: — А как же… — И замолчал поспешно.
— Что — как же?.. Я больше помогать тебе в этом не буду.
— В чем это?
— Не буду больше угадывать да подсказывать, что ты должен сказать.
— Должен?
— Да!
Игорь улыбался недоверчиво-хитро:
— А что я хотел спросить?
— Про заявление о регистрации брака ты хотел спросить.
— Да! Ну?..
— Что — ну?.. Я ведь сказала уже, что больше подсказывать не буду!
— Знаешь, а я, кажется, понял, чем ты Вадиму понравилась, да-да!..
— На этот раз ты меня опередил.
— Умный, взрослый и надежный ты человек, вот чем!
— Спасибо!
— И я, кажется, действительно надежную жизнь с тобой проживу, а?.. — спросил он вдруг точно у самого себя и удивился с подкупающей искренностью: — Вот ведь как все обернулось-то, а?
Я молчала и смутно еще чувствовала, как все происходящее сильнее и сильнее отдаляет Игоря от меня. Чувствовала и боялась этого, но даже пальцем шевельнуть, как говорится, почему-то не могла. Только тоже впервые в жизни я так по-новому молчала.
— А жить где мы будем? — вдруг спросил Игорь.
— А вот здесь же и будем.
— А Дарья Тихоновна?
— Да это еще повезло нам с тобой, что такой человек вместе с нами оказался!
— Ты будешь продолжать работать, что ли?..
— Конечно!
— Зачем?
— А как же мы втроем будем жить на твою аспирантскую стипендию?
— Ну… Это я сгоряча, у родителей деньги есть, они не допустят…
Я вздохнула, помолчала, потом все-таки сказала:
— На сто лет вперед я, конечно, не могу прогноз дать, но в ближайшие лет десять — двадцать я свою работу не брошу! Тебе уж придется и с этим примириться.
— Но почему?!
— Люблю я ее.
— Но ведь это тяжелая, грязная работа, чисто мужская!
— Люблю я ее, повторяю, какой бы она тебе ни казалась. И главное — полноценным человеком чувствую я себя, выполняя ее. Да и люди вокруг меня — настоящие, это для меня — тоже самое главное в моей жизни. Вообще, знаешь, Игорь, если мы с тобой не найдем в себе умного терпения, не научимся по-человечески уважать друг друга, на одних… постельных отношениях мы нормальной семьи не построим, а ребенка — нравственным инвалидом вырастим. — И не удержалась опять: — Ты думаешь, мне не придется примиряться с твоими… милыми особенностями? — Он молчал, тогда я пояснила: — Уж один наш этот разговор чего стоит!
— Но как же вообще без такого разговора?
— Вот ты и этого не понимаешь, а я — примиряюсь.
— Но я честно не понимаю!
— Я вижу.
Игорь посмотрел на меня еще, недоуменно мигая, и вдруг совсем по-мальчишески смешно и отчаянно заторопился, даже вскочил со стула:
— Надо сразу — и все!
— Погоди, мы все-таки не на пожаре…
Он схватил меня за обе руки:
— Едем к родителям, скажем им и подадим заявление! Сегодня же, сразу же!..
Только что я была, кажется, вполне разумным человеком, а тут всхлипнула от радости, тоже вскочила, мы поцеловались и опрометью кинулись в прихожую одеваться.
Перед своим домом Игорь остановил машину, и лицо его, уже окаменевшее и до этого, опять стало точно таким, с каким он подготавливал меня к разговору со старшими Тарасовыми после первой нашей ночи. Он даже начал:
— Понимаешь, ты только не горячись, дай мне вести разговор…
Я взяла его за руку, лежавшую на руле, посмотрела в глаза, попросила мягко:
— Хорошо-хорошо, делай как знаешь. — И все-таки сказала: — Только помни, что мы с тобой не фураж-овес покупаем, а о будущем собственного ребенка говорим.
— Хорошо-хорошо, — тоже поспешно и согласно прошептал он, мигнул, все глядя на меня, спросил так же стремительно: — Но твое решение остается в силе?
У меня тотчас снова сжалось сердце, когда я поняла, как все это по-мальчишески у Игоря получается!.. И ничего еще он до конца не решил для себя, как мужчина обязан это сделать.