Когда заявление было наконец-то подано во Дворец бракосочетаний, то я радовалась этому, как и должно было быть. Прямо из Дворца Игорь отвез меня на вечернюю смену, мы с ним откровенно и ничуть не скрываясь от идущих на завод, уже на законных, так сказать, основаниях, расцеловались, выйдя из машины. А потом в первый же перекур на смене я не удержалась, сообщила об этом своим мужчинам. И они поздравили меня, даже Леша молча пожал мне руку, не глядя в глаза. И, работая, я нет-нет да и вспоминала: а заявление все-таки подано, и мы с Игорем будем законными мужем и женой!..
После смены Игорь встретил меня, как обычно, только вот улыбнулся он мне точно даже через силу. Я села в машину рядом с ним, мы поцеловались, сразу же молча поехали, и я с удивлением, чуть ли не как к посторонней, приглядывалась к себе… То есть еще вчера или неделю назад меня сразу же и сильно напугало бы это отчужденно-закаменевшее лицо Игоря, его вымученная улыбка; я бы сама мгновенно разволновалась: что же случилось?.. И тотчас, конечно, спросила бы его. А сейчас я сидела рядом с ним, мы ехали, я машинально отмечала, что машину Игорь ведет, как обычно, ловко и уверенно, а все равно чувствовала, кажется, знакомую в этом случае тревогу, но все молчала. Точно и я уже встала на сторону второго этого человека, внимательно и терпеливо наблюдающего, а что же будет дальше-то?..
И вот когда мы остановились перед светофором, Игорь все-таки не выдержал, начал разговор первым. И это я уже будто наперед знала, что он не выдержит нашего красноречивого молчания.
Он настороженно покосился на меня, спросил:
— На работе все в порядке у тебя?
Это прозвучало и как приглашение к разговору, и — больше того — как намек, что у него, дескать, не все в порядке и что я должна, значит, в свою очередь спросить его об этом. Я поняла все это, конечно, и опять-таки всего какую-нибудь неделю назад после вот такого красноречивого молчания я бы только отрывисто ответила, что у меня-то порядочек, но ни за что не спросила бы, а что у него стряслось?.. А теперь, чувствуя все то же уверенное спокойствие — наверняка какая-нибудь мелочь у Игоря! — и ту же странную отдаленность от него, я ровно ответила, что смена прошла хорошо, И в меру заинтересованно осведомилась, а как его дела?.. То есть я тоже знала уже почему-то, что он сейчас ждет моего вопроса о его родителях, об их реакции на нашу подачу заявления, но до конца уже не могла побороть себя, спросила только отвлеченно о делах.
Я уже упоминала о молниеносности реакции Тарасовых. Вот и сейчас, только на секундочку задержав свой взгляд на мне чуть дольше обычного, Игорь сразу же отметил спокойствие моего ответа. Оба мы помолчали еще секунду, а я все так же, будто со стороны, и с тем же спокойствием продолжала наблюдать за нами обоими, машинально отметив, что вот уже и кое-что новое появилось в наших с Игорем отношениях.
— С мамой сердечный приступ. Неотложку вызывали.
Отчетливо помню, что меня даже не удивили его слова, будто бессознательно я ожидала чего-то подобного от Маргариты Сергеевны. Это или нечто похожее она наверняка использовала бы в борьбе со мной, вообще — это из ее арсенала.
— Что-нибудь опасное? — Спрашивала, помню, и одновременно, полностью уже перевоплотившись в своего второго человека, прослушивала для контроля со стороны свой голос: он звучал довольно естественно, то есть первый мой человек сравнительно неплохо справлялся со своей ролью; что же касается истинного состояния здоровья Маргариты Сергеевны, то ни первого, ни второго, ни меня саму это, к сожалению; ни капельки не волновало.
— Пока обошлось, кажется, — ответил Игорь всем нам троим.
— Слава богу! — обрадовался мой первый человек.
— Мама такая нервная и впечатлительная!..
— И мы, молодые, бываем так жестоки! — с готовностью подхватил мой второй человек.
Игорь был уверен, что это я сама разговариваю с ним, поэтому откровенно вздохнул:
— Даже не думал, что мама так болезненно воспримет мою женитьбу!
Мой первый человек погладил руку Игоря, лежавшую на руле, а второй со своей всегдашней разумностью проговорил сочувственно:
— Подобная ситуация и для всякой матери, вероятно, трудна, — но тут я вспомнила о своем будущем ребенке и замолчала.