Мы отправились на задний двор и выбрали подходящее место.
Подъехали и рабочие, которым уже был обозначен фронт работ.
— Уже почти двенадцать, — Лори взволнованно кусала нижнюю губу, то и дело поглядывая на крыльцо, ведущее с заднего двора в дом.
— Спокойнее, — я с улыбкой наблюдала за мастером, который бегал от одного рабочего к другому, что-то объясняя им. — Хочешь пить? — спросила у сестры, машинально кивнувшей.
И только я поднялась с плетеного кресла, не успев сделать и шага, как дверь открылась, и на крыльцо вышел отец. А за ним…
— А он что здесь забыл? — ахнула я, чувствуя, как предательское сердце сделало кульбит.
— Мастер Мирион, — крикнул отец, — эти два благородных лорда решили помочь в создании бассейна и готовы приступить к выкапыванию земли незамедлительно…
Глава 36. Пусть и жестокая, но расплата
— Мама… — в глазах Киоры Тивирон, которые были припухшими от слёз, виднелась мольба о помощи. — Я этого не вынесу, мама…
— Милая моя, — тётка Сансы, вскинула дрожащие руки, обнимая свою дочь, которая уже несколько дней жила в поместье барона Жирьена.
Он забрал Киору к себе в тот же вечер, когда побег не удался. Да если бы она только знала, от чего именно родители пытаются её уберечь, то не стала бы капризничать и кривить нос. Киора готова была идти пешком до окраины государства, только бы избежать той липкой паутины, которая беспощадно опутала её.
— Он… — по щекам девушки текли крупные слёзы, — он приходит ко мне… Каждую ночь…
Миг, и Киору затрясло от отвращения. Она будто бы до сих чувствовала его прикосновения, а в носу стоял запах кислого пота и старости. Именно так разило от барона Жирьена.
Когда он увёз Киору в своё поместье, игнорируя её рёв и полные отчаяния уговоры барона и баронессы Тивирон, то даже принять водные процедуры ей не позволил, тут же приказывая раздеваться.
Сестра Сансы и так пребывала в шоке, а, когда поняла, что её ждёт в самом ближайшем будущем, и вовсе чуть с ума не сошла. С дуру попыталась даже сигануть в окно, но барон Жирьен, несмотря на то, что старик, оказался довольно проворным и сильным для своих лет. Он поймал несостоявшуюся беглянку и силком швырнул её на кровать, грубо задирая юбку.
Киора брыкалась, сопротивлялась, что было сил, ревела и умоляла не делать этого, но Жирьен был непреклонен.
Он лишил её девственности в ту же ночь. А затем, как того и полагается джентльмену, объявил всему свету о том, что женится. Взял на себя ответственность, так сказать.
Киора помнила, как встретила то утро… Наверное, она никогда не сможет этого забыть. Теплые оранжево-лиловые лучи восходящего солнца упали на землю, пробуждая природу ото сна. Птицы запели песни, приветствуя начало нового дня, цветы в саду раскрыли свои бутоны, распространяя нежные ароматы по всей округе, но девушку это не радовало от слова совсем. Она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и чувствовала, как душа рвётся в клочья, а между ног саднит.
Её жизнь… Её прекрасная жизнь, о которой Киора так мечтала, разрушилась на глазах.
Она понимала, что, даже если ей и удастся выбраться из морщинистых рук Жирьена, о совместном будущем с Адрианом можно забыть.
Её чистота… Девичья чистота, которую она так берегла для наследника Кэйхилов, была преподнесена другому. Тому, кто не спросил, а просто взял и грубо забрал то, что ему не предназначалось. Тому, кто в деды ей годился и вызывал отвращение одним только своим именем. Тому, с кем теперь она будет жить и терпеть омерзительные прикосновения, что изначально должны были принадлежать Сансе. Этой твари! Этой проклятой твари, разрушившей её мечты! Разрушившей её светлое, прекрасное будущее!
— Я не могу… — Киора громко всхлипнула, а потом испуганно покосилась на дверь, ведь она знала, что прислуга во всём поместье следит за ней по приказу Жирьена. — Я так больше не могу… — зашептала она, отчаянно хватаясь за руки своей матери.
— Милая моя… — тётка Сансы медленно умирала, глядя на то, что случилось с её единственным ребёнком.
— Забери меня! — Киору трясло всё сильнее. — Забери меня отсюда! Я умоляю тебя!
— Прости… — столько боли слышалось в голосе баронессы Тивирон.
— Мамочка… — истерично всхлипнув, Киора испуганно зажала рот ладонью, боясь, что её услышат. — Я не хочу… — шептала она, походя со стороны на душевнобольную. — Не хочу с ним… Он… Он делает мне больно. Мучает меня до утра, а потом уходит. Посмотри… — протянув руки, Киора оголила запястья, на которых виднелись красные следы. — Он связывает меня, чтобы я не сопротивлялась. Связывает, а потом… — не выдержав, девушка горько зарыдала, размазывая слёзы по щекам. Её психологическое состояние оставляло желать лучшего.
Сердце баронессы Тивирон рвалось в клочья. Она проклинала мерзавку Сансу и мысленно подвергала её самым мучительным пыткам. Баронесса не могла оставить всё, как есть. Не могла бросить свою дочь в этом аду. У неё имелся план, который находился в действии и ждал подходящего момента для воплощения задуманного, вот только этого мало. Да, тварь Санса будет наказана, а заодно вместе с ней и слишком сердобольный виконт, который сунул свой нос туда, куда ему не следовало, но Киоре это не поможет.
— Прости меня, девочка моя, — шептала баронесса Тивирон. — Прости, если сможешь!
— Мама… — рыдала Киора. — Ты же спасёшь меня, мама?
Отчаяние и неописуемая боль в глазах баронессы Тивирон окончательно подтолкнули Киору к нервному срыву. Она притихла, а потом начала хохотать, после чего снова перешла на плач.
— Что такое?!
Дверь резко распахнулась, вынуждая девушку замолчать и замереть. На пороге стоял барон Жирьен, от вида которого на Киору напал удушающий страх. Она шумно втянула носом воздух и попятилась назад, не отводя от него глаз.
— Тебя швея ждёт на примерку свадебного платья! Уже целых десять минут! — холодно произнёс он, не удостоив свою будущую тёщу даже взглядом. — Пошла! Живо! И не заставляй меня повторять дважды, как тебе уже известно, я этого не люблю!
Глава 37. Всё, что не делается, к лучшему
— Сын! Ты ещё спишь?!
Возмущённый голос матушки прокатился по моей комнате.
— Мама, — вздохнул я, не открывая глаз, — как погляжу, у тебя уже вошло в привычку врываться ко мне без стука.
— Потом будешь бурчать! Время девять! Поднимайся! Бассейн виконтесс Оберон не ждёт!
Странная штука жизнь. Вчера от известия, что я изъявил желание копать землю, матушка схватилась за сердце, пытаясь переубедить меня бросить это недостойное аристократа занятие. Но стоило ей узнать, ради кого я так стараюсь, сегодня сама пришла меня будить.
— Ты опоздаешь! — стояла она над душой. — Это неприлично!
— Да встаю я, — с тяжким вздохом сел на кровати, — встаю.
— И всё же какая моя невестка смышлённая, — улыбалась матушка. — Какую интересную вещь придумала! Бассейн! Просто потрясающе!
— Не рановато ли ты её невесткой называешь? Она не обращает на меня внимания…
Так и было. Санса вчера почти весь день находилась во дворе, тем самым мотивируя меня махать лопатой быстрее, несмотря на ломоту в мышцах и стёртые в кровь ладони, но я так и не поймал её взгляда на себе. Ни разу. Она болтала о чём-то с Лорией, затем с мастером Мирионом, который оказался самым настоящим зверем-трудоголиком, и камеристками, находящимися поблизости, не удостоив меня своим вниманием ни на секунду.
— Сынок, — матушка как-то хитро улыбнулась, — поверь, ты идёшь в верном направлении.
— Думаешь?
— Знаю. Ваш способ доказать свою симпатию немного странный, конечно, но леди Санса и леди Лория его оценят. Поверь. Лучше покажи мне свои ладони…
— Да нормально всё с ними, — я отрицательно мотнул головой, не желая пугать матушку.
— Я тут с садовником поговорила, пока тебя не было. Вот.