Молчание затягивалось. Когда уже казалось, что спустившаяся на лагерь тишина настолько сгустилась, что вот-вот обрушится на головы собрания, прозвучал тихий, практически неузнаваемый голос Тула:
— Давайте уже заканчивать. Скоро рассвет. Не хочу, чтобы со мною что-нибудь случилось днем, — он лающе захихикал.
Тут же грянул ответ.
— Ублюдки! Суибнн, эти нелюди хотели отнять у нас нашу драгоценность! — женщина даже не кричала, в её голосе не было ничего человеческого. Но, между тем, этот не то визг, не то вой можно было разобрать. Крейван думал, что она сейчас же бросится на неудавшихся похитителей, дабы расцарапать им лица и разорвать им глотки. Но нет, она осталась на месте и лишь продолжала обвинять:
— Они, чёртовы безликие, хотели отдать нашу девочку этим извергам! Ты ведь знаешь, чего они хотят от нас?! И ты что, можешь представить, что они сделали бы с нею, не пойди мы им навстречу?! С того самого мига, что я узнала об этой мерзости, я мечтала о встрече! Мне нужно видеть их смерть!
Армонда на мгновение замолчала, переводя дух. Продолжала она уже куда тише и спокойнее. Её голос на поверку оказался чуть пришепетывающим, и, в отличие от голосов большинства соплеменников, довольно мягким, даже певучим. И тем более зловещим был контраст между звучанием слов и их значением.
— Я знаю, все считают, что три этих безликих телка всего лишь следствие, убрав которое невозможно побороть причину. Некоторые даже представили этих юношей, чуть ли не агнцами, ведомыми гильдейскими волками. Я же так не думаю. Они вполне созрели для способности осмысливать последствия своих поступков. Они также готовы нести наказание за совершенное. Смерть — вот мое слово…
— Мэм, я вполне сознаю гнусность нашего замысла, однако, смею обратить Ваше внимание на тот факт, что мы ничего не совершили. Судить же за помыслы, тем более выносить смертный приговор — это неправильно… — Крейван говорил, сам не веря в искренность своих слов, ещё более не веря в то, что они достигнут струнок сострадания, спрятанных где-то глубоко в душах Пастыря.
— Ты говоришь, "неправильно"? Глупый щенок, а где были твои доводы о правильности и неправильности вещей, когда сидел перед тем серолицым подонком, что предложил тебе выкрасть мою дочь? Я понимаю, я говорю сейчас сердцем матери, но и через годы не буду ничуть сожалеть о своём решении. Смерть. Если вам будет легче, — в голосе Армонды послышались глумливые нотки, — знайте, ваш серолицый наниматель закончил тем же. Придет время и для непосредственных заказчиков. Но хватит! Перерезать им глотки, а тела сжечь!
Крепкие ладони взялись за плечи Фланахэна. Ещё одна рука не грубо, но твердо захватила волосы безликого в жменю, чуть протянув назад, открывая горло. Раздался ещё один голос, низкий и раскатистый, доселе в судилище не участвовавший. Поначалу Крейван не понял, кто говорит — настолько контрастировала неприметная внешность Суибнна и его выдающийся бас. "Парень своим пением мог бы срывать овации на приёмах у лордов и королей, а он почему-то предпочитает бродить с толпой сумасшедших по другим мирам…" — Как ни странно, мысль развеселила Фланахэна, и он помимо воли улыбнулся.
— Моя радость, тебе не кажется, что резать людям глотки как-то дико? В иных местах до такого опускаются лишь изгои от цивилизации…
— Милый, ты чрезмерно свыкаешься с атмосферой мест нашего пребывания. Напомню, что здесь, в нашем мире, гораздо более худшие вещи, нежели перерезание горла, не считаются чем-то чрезмерным. Ты, наверное, предпочел бы огнестрел?
— Ну, по мне, так это гуманнее.
— Ты знаешь, у нас ведь не так много зарядов к огнестрелам. А доставать новые не так-то просто.
— Наши люди на той стороне…
— Нашим людям на той стороне следует быть осторожнее, и так уже произошло несколько инцидентов. Стоит лишь привлечь к себе хоть толику внимания — гурли тут как тут. Мы не можем позволить себе лишние потери. И потом, ты ведь знаешь, чего стоит проносить оружие через Простенок?
— Да, конечно, ты права… Может тогда нам стоит… — Суибнн наклонился к супруге и вполголоса что-то забормотал ей на ухо. Крейван почти ничего не разбирал, лишь несколько слов: "наша сторона", "многоликими", "больше пользы". Армонда предпочла ответить громко, продолжая метать молнии из глаз в направлении пленников.
— Ты слишком высокого мнения о наших гостях, Суибнн! Невооруженным глазом видно, что их узколобые головёнки набиты страшными историями о Проклятии безликих. Они же предпочтут подохнуть прямо здесь, под ножами, чем нарушить свой дурацкий запрет!
Пастырь-мужчина впервые за вечер сфокусировал взгляд своих светлых глаз на Крейване и его друзьях. Смотрел он долго, стараясь поймать взгляд, увидеть там что-то неведомое даже самим безликим. Потом снова отвернулся.
— И снова ты права… — в его голосе слышались печаль и разочарование. — Они истинные сыновья своих отцов, а потому не способны. Ладно, давайте заканчивать…
Теперь, кажется, и вправду — всё. Плечи снова стиснули живые тиски, открытое горло ощутило прохладу стального лезвия. Крейван закрыл глаза. Одновременно он пытался представить то, что случится через пару мгновений, и тут же старался выбросить из головы, услужливо возникающие картины казни. Секунда проходила за секундой, но ничего не изменялось. Возникло ощущение, что настоящий, живой здесь только он сам, а все окружающее всего лишь декорации к этой застывшей сцене. Фланахэн уже начал тихонько обдумывать логичность предположения, что видит сон и, возможно, ему следует проснуться, когда застывшее плетение ткани времени и пространства порезал голос Армонды:
— Ты уверена? Это твоё чувство — оно верно?
Глаза Крейвана распахнулись. Снова отсрочка неизбежного наказания? Или все же…
Девочка, до сей поры безучастно сидевшая у ног Пастыря, сейчас была на ногах и что-то горячо, шёпотом объясняла матери. Та недоверчиво, но внимательно слушала, изредка бросая быстрые взгляды на Фланахэна. Когда девочка закончила, Армонда с полминуты стояла в задумчивости, рассеянно кусая нижнюю губу. Всё это время ходоки, не двигаясь, ожидали дальнейших указаний, а Крейван по-прежнему чувствовал бритвенной остроты лезвие у своего горла. Что-то решив для себя, Армонда встряхнулась, схватила мужа за руку и буквально потащила в темноту, подальше от костра. О чём они там говорили, Крейван представить не мог, но чувствовал, что разговор этот каким-то образом затрагивает и его персону. Наконец, после томительных минут ожидания, супруги снова вступили в круг света, отбрасываемый костром. По лицу Армонды что-нибудь понять было трудно, она была где-то далеко, зато супруг её прямо-таки светился от облегчения. Он наклонился к снова вернувшейся на место у ног дочери, поцеловал её в макушку и крохотный носик, потом выпрямился, поднял руку и пробасил:
— Пак-Тод-Джерри! Зачехляйте ножи и идите, возьмите свои огнестрелы. Потом выдвигайтесь к последнему фургону — сегодня отличная ночь для охоты!..
Все прошло, будто и не было ничего. Только что Крейван находился в лагере ходоков, к его горлу был приставлен нож, и сам он готовился умереть. А прямо сейчас он снова стоит в захламленном тупичке, и в его уши вливаются последние слова незнакомца, за что-то ненавидящего Фланахэна и готового его убить.
— … вообще не парит. Тебя…
— Постой, может быть, ты меня с кем-то спутал? Если так, я не имею к тебе претензий и готов согласиться на примирение даже без принятия обязательных в таком случае извинений.
Глава 2
Покоя, вот чего сейчас так хотелось Кревану Фланагану, душевного покоя и рационального порядка в мыслях. В физическом плане, в состоянии покоя он находился уже четвертый день. Лежал на чуть продавленной тахте в своей съемной квартире, в спальном районе Белфаста (на двуспальную кровать, которую они с Джен делили ещё несколько дней назад, он смотреть не мог), отключив все, что способнораздражать: телевизор, игровую приставку, компьютер, проигрыватель винилов, даже телефон. Телефон — в первую очередь. Он не хотел слышать озабоченные голоса коллег по работе, сочувствующие речи приятелей. “Да, перестань, Крю, чего ты себя накручиваешь? Ты серьезно думаешь, что ты первый человек, кто напортачил с накладной и получил пистон от начальства? Какая глупость! Я сам в прошлом месяце слажал дважды. И что ты думаешь? Получил, конечно, разгон, но потом продажи подросли и — вуаля! Неплохие премиальные за ударный отрезок, ха! Ерунда это все, не забивай голову! Пойдем лучше пивка дернем…” Или “Дружииище, вот же досада! Вы с Джен столько лет вместе и — на тебе… Ммм… Я вот почему-то верю, что дело не в тебе… Я тебя понимаю, у самого был случай…”Кревану было начхать на заботу и сочувствие друзей и коллег, начхать на работу, даже начхать на их размолвку с Дженнифер. Да, у Кревана Фланагана возникли проблемы и всё, так много значившеё в его жизни прежде, в один далеко не прекрасный момент стало совсем не важным…