Марк набросился на ближайшего льва со всей возможной силой. Оборотень так отвлекся на охоту, что ничего вокруг себя не видел. Это и спасло Марка. Его зверь был намного меньше мощного и гибкого, как плеть льва. Поэтому у него был только один шанс. Волк сбил льва с лап и тут же впился клыками ему в горло, вывернув голову противника так, чтобы она смотрела назад, а лапы вверх или в бок, и чтобы лев не смог достать его передними или задними лапами. Сжал челюсти так, будто от этого укуса завесила судьба мира.
За спиной заискрилась магия. Раздался рык и львиный скулеж, потом снова несколько вспышек магии, возня. А потом и падение коня с испуганным ржанием. Какой-то сдавленный вскрик девочки, снова рычание и снова магия.
Но, Марк мог только слушать, что там происходит. Он знал, что нельзя разжимать челюстей, пока не остановиться сердце льва, иначе начнется регенерация, а второго шанса ухватить себя за горло он не даст. Поэтому Марк ждал, смотрел, как медленно успокаиваются страшные лапы, как перестает биться тело, пока, наконец, лев не затих совсем.
Марк разжал челюсти, еще не веря в свою удачу. Он — дельта, и смог убить льва!
Но, удача — дама ветреная и мимолетная, как первый поцелуй. Поэтому, когда волк обернулся и увидел несущегося на него второго льва, то не слишком удивился. Лишь краем глаза Марк успел заметить, как в траву около поднимающийся лошади упала девочка. Он не слышал ее сердца за своим, поэтому не мог сказать: жива ли она еще, но злость проснувшиеся в душе помогла.
Как могут те, кто десятилетиями, веками ждут Пару просто так убивать девочек?! В чем таком может быть виноват ребенок?!
Лев смел его, как простой деревянный частокол, буквально погребая под своим огромным телом. Он рвал бока, выдирая куски его плоти и вгрызаясь снова. Но, Марку несколько долгих секунд удавалось прятать уязвимое горло и лапы. Невероятным образом изогнувшись, Марк ухватил льва за переднюю лапу и рванул в сторону. Хруст костей — и лапа повисает окровавленным ошметком. Лев взревел, отпрянул и рухнул, неспособный терпеть такую боль.
Марк мысленно осклабился. Его приучили терпеть и не такие увечья. А этот, видимо, даже в настоящих схватках никогда не был. Марк прыгнул на спину льву, ухватил за ухо и откусил его. Они завертелись рычащим и скулящим клубком, заливая землю своей и чужой кровью. Пока, лев, не имеющий опыта, все-таки не подставил горло. Волк впился в него, как змея, намертво. Еще долгие три минуты лев бился, пытаясь оторвать от себя волка, такого мелкого в сравнении с ним, но при этом такого настырного, что даже хруст собственных костей не заставил его ослабить захват.
Когда все было кончено, Марк не сразу смог подняться на лапы, его шатало от тех кульбитов, что выделывал лев. Но, главное: он победил! Выстоял! Сумел, хотя и сам не верил. Аромат крови девочки заставил оборотня вспомнить: зачем он вообще ввязался в эту схватку.
Шатаясь, на подгибающихся лапах, оставляя за собой широкий кровавый след, волк двинулся к лошади. Кобыла стояла возле своей хозяйки. С каждым новым шагом запах все усиливался, лишая воли, но Марк опасался того, что означает такая приторная сладость. Он уже был уверен, что найдет, еще теплое тело малышки, когда дойдет. Ему этого хотелось меньше всего, потому что тогда убийство двух львов станет просто местью, а какой смысл мстить, если девочку это не вернет?
Однако, когда он подошел, то увидел ее сидящей на коленях. Она была бледной и грязной, в окровавленном платье, но, несомненно, живой и умирать не собиралась. Она смотрела на него светло-голубыми глазами, утирая алую дорожку в уголке рта. И…
Марк впервые видел такой взгляд: все понимающий, все осознающий, будто смотрящий прямо в сердце. Она знала, что вкусно пахнет. Знала, почему на нее напали, но не испытывала злости за это. Ему даже показалось, что и боли она не чувствует, таким спокойным было ее лицо. И на него она смотрела не со страхом, а с… ожиданием. Волк неожиданно ясно прочел в ее глазах, таких больших и светлых, как рассветное небо, что она ждет, когда и он бросится на нее. Но, это ожидание не вызывало в ней страха или ужаса, как должно было. Она просто ждала, без злости, ненависти или отчаянья.
Ему очень хотелось попробовать ее крови или немного ее плоти, ведь если аромат настолько дурманный, то каким должен быть вкус ее тела? Зверь желал попробовать ее. Всего разок, небольшой укус, маленький кусочек, который легко залечить зельем, всего лишь слизать струйку крови из прокушенной губы. Пара капель — и он остановится!
Но, Марка от одной только картины, как он подходит к этой странной, ничего не боящийся девочке и облизывает ее раны, чтобы стать таким же, как и львы, которые изуродовали ей спину, передернуло. В отличие от зверя, Марк понимал, что любое целительское зелье, как и артефакт, как и сам целитель стоит денег, причем не малых денег. Судя по платью и лошади, у малышки их нет, а значит: раны она будет лечить травами и своими силами, а потому спина останется искалеченной навсегда! От мысли, что львы так сломали жизнь совсем молоденькой девочке, захотелось убить их еще раз. Марк в некотором роде и сам был увечным, без дара, а потому понимал, что в деревнях мало кто согласится иметь такую жену. Понимал, что теперь у светловолоски будет совсем иная судьба, и все из-за двух оборотней!
Марк сжал челюсти, едва не прикусив себе язык — и так врезал собственному зверю, за желание откусить от ребенка кусочек, что лапы подогнулись. Оборотня шатнуло в сторону, но он все еще продолжал смотреть в странное, спокойное, будто все понимающее лицо ребенка. Ему, почему-то, захотелось запомнить это удивительное выражение понимания. Она не то, чтобы прощала всех, она даже не допускала мысли, что можно злиться. Невероятно светлая душа. Такие должны служить Богам, и их должно охранять всем в мире, чтобы в нем еще сохранялся свет.
Под его пристальным взглядом девушка поднялась на ноги. Волк даже дернулся к ней, боясь, что сейчас она упадет. Ему даже представлять не хотелось, что она сейчас испытывает, какие муки должны были терзать такое тоненькое тельце!
Но, увидев, как при его движении дернулась она, Марк замер, оборвав себя. Она дернулась, но тут же, словно устыдившись своего поступка, покраснела и опустила глаза. У волка даже пасть распахнулась от увиденного. Секунду он не мог поверить в то, что видит.
Она, чудо из чудес, по каким-то причинам знала, что притягательна для оборотней. Знала про запах и собственный вкус. Но, испугавшись оборотня, устыдилась своего совершенно нормального, естественного поведения. Марк ждал, что она разревется, закричит, попытается убежать, но она только дернулась, а краснеет сейчас так, будто совершила что-то постыдное, неправильное и аморальное!
Осознав происходящее, Марк сперва, даже решил, что это все бред его разума, но нет, она действительно чувствовала свою непонятную вину перед ним. Настолько, что подняла на него виноватый взгляд и сделала шаг к нему на встречу.
Марк поджал хвост и уши, не зная, как реагировать на ее, в высшей степени, непонятное поведение. Девочка чуть припала на левую ногу при своем шаге, поморщилась, но скорее не от боли, а от досады. В нос волка снова ударил, уже свежий запах ее крови, от чего тут же приятно, предвкушающе заныло в животе. Но зверь у дельты был слишком слаб, поэтому после пинка больше не пытался одержать верх и получить желаемое.
— У меня нет целительных зелий, — вдруг твердо сказала она, оглядывая волка, как-то уж очень внимательно.
У Марка снова отвисла челюсть. У девочки оказался звонкий, юный, еще детский голос, но это было неудивительно. Удивительно другое: девочка была ранена, пережила нападение оборотней, в трех шагах от нее стоит другой оборотень, она упала с лошади, а интонация ее голоса спокойная, чуточку задумчивая, но не более. Она говорила так, будто уже забыла о случившемся, будто ничего и не было!
— И амулетов исцеляющих нет, — продолжила она, глядя на волка, но будто говорила с собой. — Мне нечего тебе дать…
Она виновато развила руками, так, словно думала, что что-то должна ему. Наверное, у волка сейчас были совсем не волчьи от изумления глаза, но она будто не видела его оторопи.