Глава 4
Слегка пошатываясь и вальяжно помахивая дубинкой я брёл по лесу, горланя песню собственного сочинения. Песня была создана на движке песни группы «Руки вверх»
«Крошка моя». В моём исполнении песня звучала куда более, как мне казалось, круче. «Кк-ккрошки мм-мои, ну где-же вы, конкретно?! Ик! Я ведь сейчас как уроню всё это!» — вопил я хриплым голосом. Язык мой заплетался, поэтому песня выходила смазанной, зато без «фанеры». Живой звук и всё такое! Под «уроню всё это» я имел ввиду здоровый пенёк пальмы, который я тащил в другой руке. Этот пень был просто находкой — время и солнце сделали дерево твёрдым как камень, однако внутри ствол был пустым. Как так получилось? Да я-то откуда знаю! Он таким и был, когда я его нашёл на берегу. Недолго думая я вырезал своими отточенными ключами два кружка из свола молодой пальмы. Более толстый стал служить днищем, я вбил его дубинкой в пенёк и кружок вошёл настолько крепко, что вся эта конструкция почти не протекала. Верхний кружок я использовал как крышку. Перевязав свежесозданный бочонок своими штанами, создав что-то вроде ручки, а точнее лямки, как в рюкзаках, я полностью заполнил бочонок брагой из всех трёх аппаратов. Да, я ждал долго, но теперь я шёл к девушкам с почти тремя литрами превосходного крепкого пойла. Настроение у меня было отличное, и разве этому могло помешать то, что я не мог точно сказать сколько солнц на небе — одно, или два? Приволохав ценный груз в наш шалаш, я не обнаружил там девушек. «Крошки мои п-пора кончать купаться, я ведь-же, б-б-блин, очень хочу ебаться…» — глубокомысленно пропел я и присел отдохнуть на ворох листьев, который предполагалось использовать как общую кровать нашего жилища. Достав одну из своих самопальных «сигар» я прикурил и с наслаждением затянулся.
Не удивительно, что не прошло и десяти минут, как на мои истошные вопли явились Катя и Ира, собственной персоной. Их взору предстал довольный я, в расслабухе тянущий «сигару» и прихлёбывая из кокосовой «чашки» брагу. Вволю поиздевавшись над моим состоянием девчонки уселись рядом и пирушка началась.
Поглащая остатки утренней рыбы и запивая это дело брагой мы оживлённо болтали.
Под брагу рыбка шла очень и очень ничего. Вскоре наше, благопристойное до сего момента, жилище стало напоминать бордель — веселье, ароматный дым заполнил помещение, девушки разогрелись и сбросив одежды сидели почти голышом.
Однако мне уже было пофиг, я слишком много выпил. Даже после искустного минета, который в два рта устроили мне обе девушки, у меня ничего не вышло.
(этот эпизод специально включён в данное произведение, дабы показать молодому поколению как вредно злоупотреблять спиртными напитками. Минздрав предупреждает и всё такое…) Огорчённые девушки начали ласкать друг-друга, а я, осоловело наблюдая за этим, вскоре задремал. Проснувшись, дабы справить свои естественные потребности, что неудивительно, принимая во внимание количество выпитого, я приподнялся и пополз к выходу. Вечерело. Описав близлежащий камень (незавидная судьба — пролежать здесь сотни лет, только для того, чтобы тебя обоссал неясно как здесь очутившийся Русский, в дюбель пьяный, студент) я было побрёл к шалашу, когда вдруг заметил за шалашём девушек. Незаметно (насколько это возможно в таком состоянии опьянения) я подкрался к месту локации женской части населения нашего острова и начал наблюдать. Девушки тоже были уже сильно пьяны. Занятие их заключалось в
движениям. Кончив я свалился с Кати, которая, как и подруга тут-же отрубилась.