Не будет свадебного платья от Веры Вонг, будет то, что будет. Надо будет налаживать хозяйство, стирать, убирать — это все занятия для домработницы… и для молодой мамы. Хуже всего вылететь из жизни на целый год, осесть дома с кастрюльками и сосками.
И что станет с внешностью после родов? А ведь внешность далеко не последний инструмент на моем пути к лучшей жизни.
Наконец, какая из меня мать, я же законченная эгоистка.
То же твердили немногочисленные друзья, которым я доверилась. Говорили, что это конец карьере. Конец жизни. Что даже мое восприятие мира изменится.
А человечек внутри меня тем временем находился целиком в моей власти. Чего стоит взять и вырвать с корнем неожиданное препятствие?
Чего стоит это для среднестатистической женщины? А для такого амбициозного монстра, избегающего всякого рода привязанностей, как я?
Аргумент «за»
Аргумент «за» был только один. У него уже билось сердце.
Я плакала каждую ночь и не знала, что делать. Пока не осознала, что никогда не смогу прервать биение маленького сердца.
Быть может, своей слабостью я навсегда перечеркнула себе путь к месту под солнцем. Что ж, слабым там и не место.
Я позвонила родителям и все сказала. Они были счастливы. Мои родители были по-настоящему рады моей беременности, без всяких «но». Ярые противники абортов, интеллигенты и неисправимые оптимисты. Они были далеко, на расстоянии девять тысяч километров, однако смогли заставить меня улыбнуться и поверить в то, что я приняла действительно правильное решение.
Беременность — это то время, когда женщина больше всего нуждается в безусловной поддержке, особенно в поддержке главных авторитетов в жизни большинства людей — собственных родителей.
Не врать себе! Не обманывать себя!
Я решила задать себе честный вопрос: «Жду ли я этого ребенка?» Тут важно время глагола: именно настоящее, а не прошедшее. «Я этого не ожидала!» — вообще смешное утверждение. В моей жизни произошло событие. И, как и со всеми событиями в моей жизни, мне, и только мне решать, положительное оно или отрицательное. Не пытаться переложить ответственность на кого-то другого, потому что маленькая жизнь зародилась во мне, и мне предстоит принять решение, позволить ли ей существовать, наделить ли правом на жизнь.
Я ответила на вопрос: «Я жду». Я ждала, но мне было очень страшно. И это был не липкий, вязкий страх, а паника, словно на меня падает рояль с девятого этажа, а я замерла и не могу пошевелиться. Что и говорить, это было очень неприятное чувство.
В попытке сбросить оцепенение я дала себе пощечину и сказала: «Соберись, Аня!»
И стала рассуждать как взрослый человек.
Наделять правом на жизнь могут лишь те, кто дарует жизнь. В этом смысле женщины — избранные.
Я могла бы решить так: я творец, и это мое дело, увидит ли свет мое творение. Но верное ли это утверждение? Надо понимать, что личность, которую я произведу на свет, будет во мне нуждаться, но в какой степени и как долго, решать уже предстоит этой личности. Шедевры не имеют подобной самодостаточности, но и они покидают своих творцов. Родить ребенка осознанно для меня значило заранее принять то, что лет через восемнадцать я уже буду ему не нужна.
Я продолжала сеанс самокопания. Для наглядности я представила, что я… нет, не Анджелина Джоли, а скалолаз.
Да-да, я скалолаз, попавший в ситуацию выбора. На страховке над пропастью вишу я и еще кто-то. Он висит ниже меня, и я не знаю наверняка последствий своих действий. Выдержит ли веревка нас двоих? Но именно я должна принять решение.
Я никогда не смогу все рассчитать точно. Я могу лишь судить об этом, делая вывод на основе анализа бросающихся в глаза обстоятельств. Но обстоятельства не статичны, и в состоянии аффекта, перед лицом столь трудного выбора я что-то упускаю из виду. И вот я, обливаясь потом, цепенея от страха, принимаю решение…
Последствия этого решения я буду ощущать всю жизнь. Но, может быть, и нет? Ведь есть же люди, которые не винят себя, они утверждают, что веревка не выдержала бы, что у них не было иного варианта и что лишить человеческое существо права на жизнь их вынудило роковое стечение обстоятельств. Можно врать себе, уверяя, что лишить кого-то жизни — единственное разумное решение, но разум и страх легко перепутать в подобных ситуациях.