Выбрать главу

Кротов сунул руки в карманы и шагнул к столу.

— А со мной как? Возьмете меня?

— Боюсь, что с вами ничего не получится. У нас есть вакансия корреспондента последних известий, но нужен опытный журналист. Внештатничать, конечно, вам не возбраняется.

Он сник, но только на мгновенье.

— Ладно! Я не пропаду. Можно вам сказать откровенно?

— Пожалуйста.

Он сказал откровенно. Он сказал, что, по его мнению, у меня нет редакторской интуиции. Он сказал, что мне представляется редкий шанс, да, редкий шанс, а я его теряю.

— Неужели? — усмехнулся я, но его слова неприятно меня задели. — Ну вот что! Я не такой перестраховщик, как вы думаете. Дам вам задание. Если выполните удовлетворительно, возьму в штат с месячным испытательным сроком.

Кротов нахмурил свои светлые брови:

— Это одолжение?

Тут уж я не сдержался… Да и кто бы сдержался?

— Черт возьми, это слишком! Послушайте, Катя, ваш муж — порядочный нахал.

— Вы не обижайтесь, пожалуйста. Сережа очень самолюбивый, как все незаурядные люди.

Ну что с ними было делать!

— Ладно, проваливайте, — сказал я. — Завтра в девять ноль-ноль будьте здесь. Где вы остановились?

Можно было и не спрашивать: они нигде еще не остановились. Вещи в камере хранения аэропорта. Они полагают, что здесь есть гостиница.

Я объяснил, что в нашем поселке Дом приезжих на десять коек, поднял телефонную трубку и с трудом уговорил знакомого администратора поставить в коридоре две раскладушки. Кротовы горячо поблагодарили и двинулись к двери.

— Послушайте, — вдруг осенило меня. — А деньги у вас есть?

Будущий романист остановился на пороге, рука его нырнула в светлую легкую шевелюру.

— Кать, сколько у нас?

Она что-то тихо шепнула.

— Десятка! — вдохновенно проговорил Кротов.

Через минуту я увидел в окно: он, в яркой своей рубашке, тугих джинсах, светловолосый и длинноногий, ведет Катю, обняв ее за плечи, размахивая свободной рукой, и что-то горячо говорит ей на ухо… Они скрылись за углом.

Я сел за машинку и хотел продолжить работу, но странные посетители не шли у меня из головы. Испортив две страницы, я прекратил попытки дописать статью, зачехлил машинку.

Домой я пришел в скверном настроении. На вопрос жены, почему задержался, буркнул что-то нечленораздельное, был несправедливо придирчив к дочери. Когда после ужина она собралась к подруге — на северных широтах в августе солнце светит допоздна, — я накричал на нее. Вечер был безнадежно загублен.

Перед сном я не выдержал и позвонил в Дом приезжих!

— Опять Воронин беспокоит. Как они там?

Администратор негромко ответила:

— Заснули голубки… только что.

2

Назавтра, когда они вошли в мой кабинет, пахнуло как будто парным молоком и свежими, с грядки, огурцами. Кротов был в модном вязаном джемпере, светлых брюках и сандалетах. Катя сменила джинсы на короткое зеленое платье, открывающее загорелые ноги. Ее длинные волосы были расчесаны и покрывали плечи и спину.

В кабинете у меня сидело несколько сотрудников. Я представил им Кротовых: Катю как нового фонотекаря, а Сергея назвал начинающим журналистом, который хочет попробовать свои силы па радио. Кротов вежливо склонил голову. Катя стояла с потупленными глазами, очень хорошенькая и робкая.

Я усадил ребят. Некоторое время их разглядывали. Затем, как я и ожидал, подал голос самый старый наш работник, старший редактор сельскохозяйственного отдела Иван Иванович Суворов. Кряхтя и покашливая, он спросил, является ли уже молодой человек штатным сотрудником редакции.

— Нет, — сказал я, — молодой человек получит задание, и если справится с ним, то будет принят в штат с испытательным сроком. Кстати, вы могли бы, Иван Иванович, предложить ему тему. У вас в последнее время с материалами не густо, — напомнил я не без сарказма. — Вот вам и помощь.

— Нет уж, увольте, — буркнул Суворов. — Я уж как-нибудь сам. У меня нет времени заниматься обучением. Проще, знаете, самому написать, чем чужое править. Отказываюсь от такой помощи, обойдусь без нее.

— Напрасно вы так, — заметил я. — Вы еще пожалеете, что не согласились. Верно, Сергей?

К моему удивлению, Кротов промолчал. Он смотрел на Суворова, приподняв одну бровь, словно видел что-то диковинное, недоступное его пониманию.

Когда, поговорив о плановых передачах, я отпустил сотрудников и они вышли из кабинета, Кротов обратился ко мне:

— Это кто был?

Я объяснил, кто такой Суворов.

— Хороший журналист?

— Опытный работник.

Кротов секунду подумал и отчеканил по слогам: