Ехевед была счастлива, радуясь всем сердцем моему успеху, и это воодушевление делало ее еще привлекательней. Геннадий Львович с нежностью смотрел на жену, откровенно любуясь ею. А она все не могла успокоиться, не догадываясь, что этим и смущает и огорчает меня.
— Ах, сколько радости, Соля, ты доставляешь людям своей игрой. Какое это счастье! Настоящий художник — это богом благословенный человек, который несет людям радость. Я всегда с восхищением и глубокий уважением смотрю на истинного художника, писателя, композитора, которые своим искусством обогащают, украшают жизнь…
— Уже поздно, — сказал я, поднимаясь. — Вам пора отдыхать.
Геннадий Львович просил меня посидеть у них еще немного. Завтра ведь выходной день. Но я настоял на своем. Они вышли со мной в детскую, показали спящую Суламифь, а потом отправились меня провожать.
— Соля, ты ведь ничего не рассказал о себе, — по пути в гостиницу обратилась ко мне Ехевед. — У тебя, наверное, очень интересная жена. Кто она — актриса, балерина, поэтесса? Есть дети?
Я ответил, что живем мы с женой только вдвоем, детей нет и она не имеет никакого отношения к искусству, работает в аптеке фармацевтом.
— Наверное, она очень красивая? — спросила Ехевед.
Я промолчал, не мог же я сказать, что сошелся с женщиной только потому, что она показалась мне тогда похожей на Ехевед.
Некоторое время мы шли молча и возле гостиницы стали прощаться.
— Я очень благодарен Ехевед, — сказал Геннадий Львович, глядя на меня своими ясными глазами, — за это знакомство. Если найдете свободную минуту, пожалуйста, приходите к нам. Вы всегда будете желанным гостем.
В номер я вошел сам не свой, будто совершил что-то плохое, непорядочное.
«Идти к Исаакиевскому собору или не идти?» — думал я утром следующего дня. И повторилось то же, что было когда-то перед первым свиданием с Ехевед. Но тогда, переборов себя, я не пошел и все равно получилось так, как захотела она. Разве я не понимал, что не должен идти, не должен больше встречаться, а сердцем чувствовал — все равно пойду. Пойду, потому что пообещал и она будет меня ждать, а главное, потому, что очень хотелось ее хоть раз еще увидеть и наконец-то узнать, почему она тогда так неожиданно уехала, даже не попрощавшись со мной. Все это столько лет меня мучило.
Я не затаил обиды, я только хотел понять, что же тогда произошло,
В половине двенадцатого я вышел из гостиницы. Стоял чудесный солнечный день, и улицы были полны гуляющими. И так же, как в былые времена, твердил себе — не надо, твердил… и ускорял шаг. К Исаакиевскому собору я подошел, когда часы показывали ровно двенадцать. Ехевед, которую я еще издали заметил, ждала меня у второй колонны. Увидев меня, она поспешила навстречу. Синее крепдешиновое платье облегало ее стройную фигуру, белый воротничок оттенял легкий загар лица. Выглядела она гораздо моложе своих тридцати двух лет.
— А я боялась, что ты не придешь. Всю ночь не спала. В себя не могу прийти. Один бог знает, что со мной творится, Соля. Спасибо! Спасибо за то, что ты здесь, — взволнованно говорила Ехевед, и глаза ее светились радостью.
Мне стало тепло на душе.
— Чего ты так смотришь? Я изменилась? — спросила она. — Уже не такая, как прежде? Мне ведь было всего семнадцать…
— Сказать тебе правду? — как бы шутя спросил я.
— Только правду. — Она улыбнулась.
— Тогда ты действительно была очень милая, красивая…
— Тогда? — разочарованно переспросила она. — А теперь я тебе уже совсем не нравлюсь? Ни капельки?
— Ты была хорошая, красивая, как молодое деревце, а сейчас стала еще лучше — в полном цвету, в прекрасном и щедром цветении. И на всем свете нет тебе равной!.. — горячо вырвалось у меня.
Обрадованная, улыбающаяся, она подняла красивую голову, откинув назад свои золотистые локоны.
— Всю ночь я думала о тебе, Соля. Ты стал таким мужественным, как будто даже вырос, но, когда вышел на сцену, я тебя сразу узнала и чуть не крикнула: Соля! Ты меня тоже увидел? Среди тысячи людей узнал меня. Ты играл, а я все время смотрела на тебя, и казалось, что ты со мной разговариваешь, вспоминаешь те летние дни и вечера. Я чувствовала, что ты играешь для меня. Я всем сердцем чувствовала это…
И мужчины и женщины, проходившие мимо, с восхищением смотрели на нее.
— Сердце тебя не обмануло, — сказал я, коснувшись ее руки.
Она слегка вздрогнула.
— Соля, хочешь, поедем в Летний сад или, знаешь что, давай отправимся в Петергоф. Там так хорошо. Это доставит тебе удовольствие, и немного отдохнешь. Тебе обязательно надо отдохнуть перед концертом.