– Честно, я даже рада, что все потихоньку встает на свои места.
– Я тоже, – отвечаю слабой улыбкой.
Кристина удаляется. Я выключаю воду, свет и иду на кухню. Нужно выпить.
***
– А почему папочка не поедет с нами?
Кристина зашнуровывает Лане кеды. Она до сих пор не уверена в решении свозить дочку к отцу. Все утро она волновалась, то и дело поглядывая на меня или все время поправляя Лане одежду.
– У папы сегодня свои дела, – отвечает ей Кристина, приглаживая цветастую футболку дочки.
Лана оборачивается ко мне.
– Это правда?
Я киваю головой не в силах ответить, так как мой рот забит очень горячим кофе и бутербродом. Кристина сегодня решила быть полностью идеальной, начиная с внешнего вида и заканчивая завтраком.
– Жалко, – Лана надувает губы. Мой завтрак чуть не вылетает наружу. Она обижается смешнее всех.
– Ну все, пора ехать. Попрощайся с папой и пошли в машину.
Лана подбегает ко мне и прыгает на руки. Я ловлю ее и сажу к себе на колени.
– Ты не переживай, папочка, мы не будем сильно веселиться без тебя, чтобы ты не обижался.
Она крепко обнимает меня со всей своей детской любовь и спрыгивает на пол. Подбегает к маме и берет ее за руку. Кристина последний раз оглядывается на меня, и я всем своим взглядом пытаюсь вселить в нее силы. У тебя получится, – мысленно говорю ей. Она еле заметно кивает головой, и они выходят.
Я заканчиваю завтракать, одеваюсь во что-то легкое и еду к Владимиру Игнатьевичу домой.
Все будет хорошо.
***
Один из громил кидает желтую папку передо мной на журнальный столик. Открываю ее и чувствую, как мое сердце замирает. В руки попали фотографии двух молодых девушек, так похожих друг на друга. Поднимаю свой взгляд на Алену, и она тут же отворачивается к окну.
– Вот. Это все, что удалось выяснить Кате. Все снимки, заведения, в которых он постоянно бывает, с кем контактирует, на чем ездит и так далее.
– Как она смогла все это достать? – сухо спрашиваю я.
– Проникла в квартиру, следила за ним, – пожимает плечами все тот же парень.
Одна фотография, две… все они просто ужасны. Замученные девушки во власти тирана, который не достоин даже пожизненного срока. Я бурно вздыхаю и откидываю фото. Следующим предметом, попавшим мне в руки, является ключ.
– От чего он?
– От его квартиры.
Дальше идет карта. Множество листков, на которых отмечены точки и заметки. Бар, квартира, работа. Отель, работа, бар. Есть еще один лист, даже не лист, а записка, скомканная и мягкая. Размером с мою ладонь. На ней написаны какие-то каракули, их невозможно разобрать.
– А это?
– Мы так и не смогли понять, что это. Может, какая-нибудь кафешка или магазин. Написано очень быстро и неразборчиво, – отвечает парень задумчиво.
Счета с телефонных звонков. Ничего примечательного. Звонки от мамы, отца, брата, иногда попадаются неопределенные, но они длятся не более десяти секунд. Возможно, просто кто-то ошибся номером.
Кладу все предметы на стол и провожу руками по волосам. Невыносимо на это смотреть, об этом говорить и думать. Что он сейчас делает с ней? Режет, бьет, или, что еще хуже, насилует? Если все мои догадки верни… я убью его. Размажу его гадкую морду по стенке.
– Так, хорошо, – перевожу дыхание и продолжаю, – что мы планируем делать дальше? Вы проверяли его местонахождение?
– Последний раз телефон был активен там, где ты нашел ее ключи.
– Ладно, а… квартира?
– Первым делом мы как раз туда и поехали. Подозрительных вещей нет. Просто незаправленная постель и немытая кружка. Потом позвонили к нему на работу, он не появлялся там с момента исчезновения Кати. Машина оставлена на парковке около дома.
– То есть, – почти кипя, произношу я, – ни вы, ни я не знаем, где они могут быть?
Громила вздыхает и отвечает:
– Нет, мы не знаем.
Это тупик. Мы ее не найдем, если он, конечно, сам не позволит себе объявиться.
– Что тогда вообще сделано?! С такой информацией мы не продвинемся ни на шаг.
– Мы установили круглосуточную слежку за его квартирой. Владимир Игнатьевич договорился, чтобы проверяли каждую машину на выезде из города, если владелец хоть отдаленно похож на Антона или Катю, – его тон оставался невозмутимым. – Компьютерные гении следят за их телефонами, если они вдруг включатся.
Я мотаю головой. Это не поможет. Ублюдок не стал бы так просто попадаться. Он скрывался много лет и сейчас наверняка не попадется.
Чувствую, как диван просаживается под тяжестью громилы. Он дружески хлопает меня по плечу.
– Мы найдем ее. Владимир Игнатьевич сделает все, чтобы вернуть Катю и наказать его за нее и Алену.
Я был признателен ему за его слова. Мне просто необходима поддержка в данный момент. Дружеский совет или даже этот хлопок по плечу.
– Я заберу эту папку себе?
– Конечно, – отвечает мне парень. – Если ты что-то найдешь, то сразу сообщи нам.
– Спасибо, эм, прости, не знаю, как тебя зовут?
– Нам не разрешают оглашать имена. Но ты можешь называть меня любимым именем, какое тебе понравится.
– Тогда ты будешь Костей. Спасибо, – протягиваю ему руку. Он пожимает ее мне в ответ.
– Было приятно познакомиться. Звони, если обнаружишь или вспомнишь что-нибудь необычное.
– Да, хорошо, – встаю с дивана, прихватив с собой папку.
Я ничего не обнаружу и не вспомню, потому что я ничего не знаю. Я ничего не знаю ни о Кате, ни об Антоне. Но я все равно, чего бы мне этого не стоило, найду ее и верну. Навсегда.
***
Где же ты можешь быть? В какой-нибудь квартире, в старом доме или в подвале, а может, в гараже? Я не знаю, где тебя искать. Пожалуйста, дай хоть подсказку.
Я предполагаю, что он не отпустит тебя. Выжмет весь сок, пока ты не иссохнешь полностью. Зачем ты снова вернулась на эту скользкую дорожку?
Он увез тебя до того, как мы заметили твою пропажу?
Ты умрешь? Я не выдержу.
Много вопросов, но ответов у меня нет.
Нужно возвращаться домой.
Закрываю машину и направляюсь к дому. Желтая папка в руке чешет руку, так и просит, чтобы я заглянул в нее. Ветер напевает какую-то мрачную и грустную историю. Или мне так кажется. Для каждого человека есть своя мелодия природы: если страшно тебе, ветер будет пугать тебя; если счастлив ты, птицы будут летать над головой, а солнце светить подстать твоей улыбке.
- Папочка! – слышу я капризный крик.
Лана подбегает ко мне и обнимает мои ноги. Поднимаю ее на руки и вижу зареванные глаза, лицо все в красных пятнах.
- Там, там какой-то дядька говорит, что он мой папа! – верещит она. – А мама с ним соглашается! Папочка, они целый день меня так разыгрывают. Скажи, что это неправда.
Она смотрит на меня самыми красивыми глазами на Земле. В них отчетливо выражены надежда и усталость. Я не могу сказать ей, что Олег не ее отец. Я больше не могу врать этой девочке.