В условиях низкой производительности труда древнерусское общество в начале XI в. было социально однородным, социальная дифференциация фактически отсутствовала. Одним из оснований для такого утверждения является первая статья Краткой редакции «Русской правды», где говорится, что на преступника как за убийство дружинника, градина1 мечника2 и изгоя3 накладывался одинаковый (в 40 гривен) штраф.
[1 Гридин – младший дружинник.]
[2 Вероятно, мечник в дружине отвечал за оружие.]
[3 Изгой – свободный общинник, но совершивший преступление и изгнанный из своей общины.]
Различия в положении свободного человека определялись местом в военнослужебной иерархии. То есть, наибольший объем прав и, вероятно, более высокий уровень жизни имела княжеская дружина. Скорее всего, в X в. не она подчинялась князю, а он ей. Например, летописи сохранили сведения, что в первый же год княжения Игоря, его дружина не получив с населения ожидавшейся дани, ушла на Каспийское море грабить тамошние города. То же неповиновение она проявила и в 944 г., когда Олег вел ее на Константинополь, но, получив от византийского посольства подарки, дружина повернула назад, не вступая в сражение.
На рубеже XI-XII вв. ситуация изменилась, но различие было все еще не социально-классовым, а иерархическим. Общество состояло из трех элементов: правящего слоя, свободных людей и зависимых.
На вершине социальной лестницы находилась династия Рюриковичей. В XI в. в «Краткой правде» появился термин «бояре». В XII в. разница в размере штрафов настолько возросла, что позволяет делать вывод о социальном расслоении общества.
Основной социальной ячейкой Древней Руси являлась община. Обсуждение всех общинных дел происходило коллективно, на общем собрании. В мирное время население общины было рассредоточено по небольшим поселкам по 3-5 домов.
«Русская правда» упоминает смердов, но категория эта не совсем понятна. Поскольку впервые этот термин упоминается в XII в., когда уже наметилось социальное расслоение, можно сделать вывод, что это был свободные люди, временно оказавшиеся в зависимости.
Полусвободным был и закуп. В «Русской правде» закупом именуется свободный человек, получивший ссуду и обязавшийся выплатить ее своею работой. Закон давал право обращать закупа в холопа за бегство, не вызванное несправедливостью господина. Закуп обязан был возместить господину причиненный ущерб, происшедший по его вине или нерадению, например, за пропавший скот, если закуп не загнал его во двор, если потерял хозяйский плуг или борону.
В качестве свидетеля он мог выступать или по малозначимым делам, или когда не было свидетелей из свободных людей.
Полностью бесправными были только холопы, число которых, скорее всего, было мизерным. Известно, что в X в. киевские князья продавали пленных в Византии. Будь у них собственное хозяйство, пленные наверняка использовались бы там в качестве рабов.
Штрафные санкции за холопа нес господин. За убийство холопа полагался штраф, как за уничтоженную вещь. Правда, в статьях 117, 119 «Пространной правды» говорится о торговых операциях, совершаемых холопами. Некоторые исследователи объясняют это высоким уровнем развития рыночных отношений, Но, скорее всего, эта ситуация напоминает институт рабского пикулия древнеримского общества, когда рабам выделялась часть общества, которой он управлял в интересах хозяина. Это давало рабовладельцу возможность более эффективно эксплуатировать своего раба.
Источниками холопства были плен, самопродажа, рождение от холопки или женитьба на ней, совершение определенных преступлений, бегство должника от кредитора, злостное банкротство (проигравшийся купец). Скорее всего, эта категория была немногочисленной.
«Русская правда» выделяет еще несколько социальных групп:
– княжеские слуги (судя по статье 81 «Пространной правды», боярский тиун не мог выступать свидетелем на суде);
– изгои, изгнанные из общины или по каким-то причинам покинувшие ее.
В XI в. древнерусское общество расслоилось. Земля до конца X в. принадлежала исключительно общине, и князь с дружиной жили за счет дани, которую получали в качестве оплаты за ратный труд. Но на рубеже Х-ХI в. Владимир Святославович захватил часть общей территории в личную собственность, а вскоре землю в собственность от него получили также церковь и ближайшие дружинники. Однако летописные данные противоречат деловым и служебным документам, фиксирующим права на определенное имущество. До XII в. таких документов не было вообще, от XII в. до нас дошло лишь 8 из них: жалованные грамоты князей боярам, уставные грамоты в пользу церкви, акты на куплю- продажу земли. Незначительное число подобных документов позволяет предположить, что такие сделки были редкостью.