Здесь мы подошли к серьезной проблеме, которая бросает тень на понтификат Пия XII; речь идет о его отношении к холокосту. Заметная антисемитская составляющая всегда отличала католическое мировоззрение: разве не евреи убили Христа? Тридентская месса, одобренная Тридентским собором в XVI веке[346], на Страстной пятнице включала молитву за обращение «вероломных иудеев»[347], и католические партии правого толка во Франции, Германии и Австрии не делали тайны из своих антисемитских настроений. Стоит ли говорить, что подобным взглядам не было места в официальном учении церкви; однако приведенные выше цитаты позволяют понять, что молодой Пачелли — по крайней мере до известной степени — их разделял, и, похоже, в этом он был не одинок.
«Евреи, — заявил Гитлер в своем выступлении по радио 9 февраля 1942 года, — будут ликвидированы не менее чем на тысячу лет». В течение месяца был запущен процесс физического уничтожения не только в Германии, Австрии и Польше, но и на территории Венгрии, Хорватии, Словакии и французской Республики Виши. Все это было хорошо известно в Ватикане; об этом знали во всех странах Европы. 21 апреля сэр д'Арси Осборн написал своему другу Бриджету Макивену: «Вчера был день рождения Гитлера; утром я повязал черный галстук в память о тех миллионах людей, которых он убил и замучил». Папа вряд ли мог повязать черный галстук, однако у него была возможность выступить против продолжавшихся зверств. Несмотря на настойчивые просьбы Осборна, папа на это не пошел. 31 июля Осборн вновь написал Макивену: «Это крайне прискорбно. Факт состоит в том, что нравственный авторитет Святого престола, которому Пий XI и его предшественники придали всемирный масштаб, теперь рушится самым трагическим образом. Я подозреваю, что Е[го] С[вятейшество] надеется сыграть выдающуюся роль как миротворец и по крайней мере отчасти именно по этой причине пытается сохранять позицию нейтралитета между воюющими сторонами. Однако, как ты понимаешь, немецкие злодеяния не имеют никакого отношения к нейтралитету… Истина заключается в том, что молчание папы отдаляет от него его цель, поскольку сводит на нет его миротворческие устремления».
К этому времени начались массовые депортации; до конца года в один лишь Освенцим было доставлено 42 тысячи французских евреев. В сентябре президент Рузвельт направил папе личное послание, в котором просил его выступить с осуждением военных преступлений немцев; однако папа и тогда отказался это сделать. Статс-секретарю папы, кардиналу Мальоне, оставалось лишь в очередной раз заявить, что Святой престол делает все, что в его силах.
Это было не так, хотя бы потому, что когда 1942 год подходил к концу, в Ватикане явно были озабочены другой проблемой. Там опасались, что союзники начнут бомбить Рим. Несчастного Осборна едва ли не ежедневно приглашали в статс-секретариат и умоляли добиться от британского правительства твердых гарантий того, что воздушных налетов на Ватикан не будет. Тщетно он пытался объяснить, что Великобритания находится в состоянии войны, а Рим является вражеской столицей; кроме того, он прекрасно понимал, что даже если город будет решено пощадить, итальянцам вряд ли предварительно сообщат об этом решении. 13 декабря Осборн писал: «Чем больше я об этом думаю, тем больше меня возмущает, с одной стороны, учиненная Гитлером резня еврейского населения, а с другой — очевидная озабоченность Ватикана исключительно тем ущербом, который наносит Италии война, и вероятными авианалетами на Рим. Возникает такое ощущение, что все военные издержки теперь приходятся на долю Италии».
На следующий день он имел очередную беседу с кардиналом Мальоне: «Я настаивал на том, что Ватикан вместо того, чтобы переживать по поводу бомбардировок Рима, должен вспомнить о своем долге ввиду беспрецедентного преступления против человечества, каковым является гитлеровская кампания по истреблению евреев, в чем, по моему мнению, Италия является соучастницей как партнер и союзница Германии».
347
Впоследствии эту фразу убрали по распоряжению папы Иоанна XXIII (см. главу двадцать восьмую).