Понтификату Адриана нелегко дать оценку. Он, безусловно, возвышается над многими из тех, кто занимал престол Святого Петра в первой половине столетия, так же как и сам он находится в тени своего великого преемника. При нем папство обрело большие силу и авторитет, нежели прежде, хотя многими успехами оно было обязано своему вхождению в Ломбардскую лигу; однако курия потерпела поражение при попытке подчинить себе римский сенат. Адриан оставался на папском престоле менее пяти лет; но эти годы оказались трудными и жизненно важными для папства и напряженными для самого понтифика. Прежде чем сдало здоровье, ослабел дух Адриана. Он умер озлобленным и разочарованным, как и многие его предшественники.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
Александр III и Фридрих Барбаросса
(1159-1198)
5 сентября 1159 года, на следующий день после того, как тело Адриана положили в склепе Святого Петра, примерно тридцать кардиналов собрались на тайное совещание за главным алтарем церкви[117]. Через два дня все (за исключением троих) подали голоса за бывшего кардинала Роланда Сиенского, которого, таким образом, и объявили избранным. Однако одним из трех проголосовавших против был ярый сторонник империи Оттавиано ди Монтичелли, кардинал-священник Санта-Чечилиа-ин-Трастевере; как только принесли алую папскую мантию и Роланд после положенного, по обычаю, демонстративного отказа собирался надеть ее, Оттавиано бросился к нему, сорвал с него мантию и попытался облачиться в нее сам. Началась потасовка, во время которой он лишился мантии; однако его капеллан незамедлительно вытащил новую, которую Оттавиано на сей раз сумел надеть на себя — к несчастью, задом наперед, прежде чем кто-либо успел его остановить.
Затем последовало трудновообразимое смятение. Вырвавшись из рук разъяренных сторонников Роланда, которые стремились сорвать с его плеч мантию, Оттавиано, чьи яростные усилия привести ее в надлежащее состояние имели результатом лишь то, что края мантии обмотались вокруг шеи, бросился к папскому престолу, уселся на него и объявил себя папой Виктором IV[118]. Затем он промчался через храм Святого Петра и столкнулся с группой младших служителей, которым повелел устроить ему аккламацию. Увидев, что двери внезапно открылись и в собор ворвалась банда вооруженных головорезов, они поспешили подчиниться. По крайней мере на время оппозицию заставили замолчать. Роланд и его приверженцы ускользнули, пока была возможность, и нашли убежище в башне Святого Петра — укрепленном месте Ватикана. Тем временем Оттавиано, охраняемый его головорезами, был возведен на престол с чуть большим соблюдением формальностей, нежели в предыдущем случае, и с триумфом проследовал в Латеранский дворец — как сообщают, потратив некоторое время на то, чтобы привести перед выходом свое платье в надлежащий вид.
Однако эта операция, недостойная, если говорить о методах ее исполнения, может рассматриваться как вполне разумно спланированная во многих отношениях до такой степени, что нет сомнений в причастности империи к случившемуся. Сам Оттавиано давно был известен как активный сторонник империи, и его избрание папой признали двое послов Фридриха в Риме, которые в то же время объявили решительную войну Роланду. Затем они отперли свои сундуки, и золото рекой потекло в кошельки и мешки всех тех римлян (будь то нобили, сенаторы, буржуазия или толпа), которые изъявили бы желание открыто объявить себя сторонниками Виктора IV. В то же время Роланд и верные ему кардиналы оставались заблокированы в башне Святого Петра.
Однако почти тотчас Оттавиано — или Виктор, как нам придется называть его, — увидел, что поддержка, оказывавшаяся ему прежде, начинает сокращаться. История о том, как он вел себя во время выборов, стала теперь известна всему городу и, можно не сомневаться, пересказывалась со всеми подробностями. Все римляне держали сторону Роланда как законно избранного папы. Толпа собралась вокруг башни Святого Петра и гневно требовала его освобождения. На улице Виктора освистывали и оскорбляли. Когда он шел, по его адресу распевали нескладные насмешливые вирши. В ночь на 16 сентября он не выдержал и бежал из Рима. И на следующий день законный понтифик вернулся при всеобщем ликовании.
117
К концу совещания из его участников осталось, возможно, только двадцать девять; согласно Арнульфу из Лизье, епископ Имар Тускулумский, известный своим эпикурейством, оставил собрание, поскольку отказался пропустить обед.
118
Достаточно странно, что уже во второй раз именно это имя выбрал себе антипапа. См. гл. десятую.