По другой версии того же предания, Пётр в одежде простого лоцмана вышел на шлюпке навстречу голландскому кораблю, которое с трудом пробиралось среди опасных мелей залива. На хорошем голландском языке он сказал, что прибыл по поручению губернатора Петербурга и предложил безопасно провести корабль в порт. На берегу их встречал Александр Данилович Меншиков, который пригласил заморских моряков к обеденному столу. Только там, к своему величайшему изумлению, голландцы узнали, что «искусный лоцман – это сам царь».
В той же легенде рассказывается о том, как Пётр одаривал первых иностранных купцов, прокладывавших морские пути в новую столицу России. Особенно он благоволил к голландцам. В этой связи любопытна легенда о корабле с золотом, которое Пётр хотел передать дружественной стране в виде займа. Корабль будто бы затонул, застигнутый бурей где-то за Кронштадтом. До сих пор этот эпизод из жизни раннего Петербурга будоражит умы кладоискателей всего мира.
Согласно другой легенде, рассказанной Свиньиным, однажды Пётр спросил голландского шкипера, где ему кажется лучше: в Архангельске или в Петербурге. «Всё бы хорошо здесь, – ответил тот, – да нет оладьев». И государь в тот же день угостил его у себя оладьями и велел всегда готовить их для голландских шкиперов.
Известно, что давней и страстной мечтой Петра I было перенести основной объем внешнеторговых морских перевозок из Архангельска в Петербург. Он радовался каждому новому иностранному судну. В самом устье Невы, на крохотном островке, ещё совсем недавно находился так называемый Подзорный дворец, или Морская обсерватория, откуда, по преданию, царь любил подолгу наблюдать за прибытием в Петербург иностранных кораблей. Подзорный дворец бесследно исчез в результате строительства и расширения Адмиралтейских верфей.
Мы уже говорили о закладке в 1704 году Адмиралтейского дома со стапелями для строительства судов. Пётр никогда не упускал возможности лично присутствовать при спуске на воду очередного корабля. Он благодарил строителей, а главный мастер получал из рук государя на специальном серебряном блюде по три рубля серебром за каждую корабельную пушку. Говорят, этот обычай со смертью государя прекратился. Но тогда же родилась другая, на этот раз печальная традиция. Несколько лет после кончины императора корабельный мастер в день спуска построенного им корабля одевался в чёрную траурную одежду.
Едва ли не с первых дней создания российского флота Пётр задумывался о его символах, и в первую очередь о русском военно-морском флаге. Каким должен быть этот морской знак государства? Какого цвета? И какой формы? Известно, что с 1699 года, за четыре года до основания Петербурга, им стал Андреевский флаг – диагональный небесно-голубой крест на фоне прямоугольного ослепительно белого полотнища. Однако существует петербургская легенда о происхождении знаменитого флага. Будто бы однажды Пётр размышлял о флаге, находясь в собственном домике на Петербургском острове. Размашисто шагал по покою, от окна к двери… от двери к окну. Неожиданно остановился и выглянул в окошко. А там, на земле, распласталась тёмная тень от оконных переплётов. Пётр вздрогнул, почувствовав в этом какое-то знамение. Тень от окна напоминала Андреевский крест. Впрочем, есть и другая версия появления на Руси Андреевского флага. Как известно, флаг представляет собой точную копию государственного символа Шотландии. Если верить фольклору, его предложил использовать для России ближайший сподвижник Петра Яков Брюс, по происхождению шотландец.