Семен Михайлович выходил из кабинета Сталина, не помня себя. Не обратил он внимания и на молодого чекиста, лихо отдававшего ему честь при выходе из здания Совмина, Он пришел немного в себя только в машине, когда адъютант спросил его, куда им следует ехать — в штаб кавалерии или домой, на улицу Грановского.
В кабинет вошел Поскребышев и доложил Сталину: “В этой папке ряд важных документов и Ваша речь на сегодняшнем приеме”.
Иосиф Виссарионович попросил оставить ему только речь, а остальное доложить в следующий раз. Он отпустил секретаря и молча стал читать свою речь. Он знал ее почти наизусть, но привычка ко всему готовиться тщательно и серьезно заставила его снова внимательно просмотреть, расставить известные только ему знаки, акцентирующие и выделяющие важные положения, мысли, высказывания.
Сегодня вечером он выступит перед людьми, которые одержали историческую победу над фашизмом, проливали кровь за нашу священную Родину, за наш советский народ. За каждым из них стоят сотни тысяч тех, кто не дожил до светлого Дня Победы; десятки, сотни, тысячи тех, кто ковал победу на фронте и в тылу. А точнее говоря, за этим цветом армии и тыла, который приглашен на прием, стоит весь наш народ. Не просто народ, а народ-победитель.
Он будет говорить о том, что в этой войне победу одержал наш советский государственный и политический строй. Это победа социализма над фашизмом, который нес народам Советского Союза и мира рабство, порабощение и их физическое уничтожение.
Несомненно, будет отмечен великий вклад в победу Красной Армии, армии — защитницы страны, армии-освободительницы, ее талантливых, великих советских полководцев, маршалов Советского Союза, генералов и адмиралов, офицеров и сержантов. Особо он подчеркнет в речи значение вклада в победу солдат и матросов — чудо-богатырей, вставших своей грудью на защиту Родины и ценой своих жизней одержавших победу над самым сильным и коварным врагом.
В его выступлении прозвучат добрые слова и в адрес тружеников тыла, днями и ночами беззаветно трудившихся на заводах, фабриках, колхозных полях, отдававших все для фронта, все для победы над врагом.
Недавно на приеме в честь командующих фронтами и армиями он особо подчеркнул роль советского народа, и прежде всего русского народа, который заслужил в этой войне всеобщее признание и заслуженный авторитет.
“Только великий русский народ, — сказал он, — смог сплотить вокруг себя другие народы Советского Союза и повести их в бой против такого сильного и беспощадного врага, каким был германский фашизм, подчинивший себе почти все страны Европы”.
Он выделил при этом такую характерную особенность русского народа, как ясный ум, стойкий характер и терпение. И, несомненно, отметил то доверие, которое он питал и выражал Советскому правительству, оказавшемуся решающей силой обеспечения всемирно-исторической победы.
Сталин умел точно определять кульминационные моменты своих докладов и выступлений. Он заранее тогда предполагал, что сказанное им, грузином по национальности, перед руководителями партии и Советского правительства, Вооруженных Сил СССР о великом русском народе, произведет громаднейшее впечатление не только на присутствовавших на приеме, но и на все народы многонациональной советской семьи.
Он понимал всем своим чутьем государственного и партийного деятеля, что такие слова, такая оценка русского народа была нужна всему советскому народу как воздух. Страна только что вышла из войны, вся ее европейская часть была разрушена, народ плохо одет и обут и жил на скудном, почти голодном пайке.
Иосиф Виссарионович задумался над тем, не упустил ли чего он не менее важного в своем выступлении. Может быть, выделить роль маршалов Советского Союза Г.К.Жукова, А.М.Василевского, К.К.Рокоссовского, И.С.Конева и других командующих фронтами и армиями, показать роль Генерального штаба в разработке и планировании крупных операций, сказать отдельно о Военно-Морском Флоте, о советских партизанах.
Однако при этом невольно напрашивалась мысль, что немаловажное значение в предвоенный период и в ходе войны имела деятельность и боевые операции органов и войск государственной безопасности. Он хорошо знал трудности и сложности чекистской работы. Сразу после создания по указанию В.И.Ленина Всероссийской чрезвычайной комиссии — ВЧК в декабре 1917 года, которую возглавил его друг Феликс Эдмундович Дзержинский, он стал членом ее Коллегии, знал в деталях деятельность этой весьма насущной в то суровое время организации, старался помогать ей в разгроме контрреволюционных заговоров, банд и белогвардейских формирований.
Главным итогом деятельности органов ВЧК-ОГПУ-НКВД, заключил для себя Иосиф Виссарионович, было то, что перед началом войны в стране не стало внутренней враждебно настроенной оппозиции, или, как ее называли тогда, “пятой колонны”, усиленно насаждавшейся гитлеровской Германией во всем мире. Такую оппозицию партии и ее руководству, советскому строю составляли различные троцкистско-зиновьевские и другие блоки и уклоны, которые подрывали экономику страны, задерживали своей демагогией прозападного толка реализацию планов индустриализации, коллективизации и культурной революции, а в целом — строительство социализма в Советском Союзе.
Самой опасной из всех оппозиционных группировок, преследовавшей цель оказания помощи Гитлеру при нападении фашистской Германии на СССР, была группировка видных военных руководителей, возглавляемая Тухачевским. Она не успела осуществить свои коварные замыслы. Чекисты вовремя раскрыли и локализовали ее. Троцкий и Тухачевский — эти политиканы с бонапартистскими замашками, в сговоре с Рудольфом Гессом и Альфредом Розенбергом, готовили чудовищную расправу с руководителями ВКП(б), Советского государства, правительства, превращение СССР в сырьевой и людской придаток гитлеровской Германии.
В Красной Армии чекисты навели тогда порядок. Верно, пострадали из-за клеветы, наговоров и лжи некоторые видные командиры, но с ними разобрались и восстановили в правах. Однако, подумал Сталин, остается до сих пор загадкой, кто же выдал планы дислокации военной авиации, что привело к уничтожению в первые часы войны 1200 боевых советских самолетов, к разрушению секретных авиационных промышленных предприятий и аэродромов. В результате этой акции советская авиация была надолго парализована.
“Значит, остались еще в рядах Красной Армии к тому времени силы, способные нанести нам такой громадный ущерб и трудно восполнимые потери? Значит, не все мы сумели вскрыть и обезвредить, — заключил он.
Но сегодня праздник Победы, — мысленно подумал Иосиф Виссарионович. — Победителей не судят, но история не забывает их просчеты. Главное, что в стране у нас не было перед войной ни французских кагуляров, ни бельгийских рексистов, ни чехословацких генлейновцев, ни норвежских квислингов, ни финских лапуасцев и прочих пронацистских групп и формирований.
Это тоже один из залогов нашей Великой Победы, но об этом в своей речи сегодня на приеме я говорить не буду. Сегодня надо воздать должное советскому народу и его Красной Армии”.
Поздно вечером 24 июня Иосиф Виссарионович сидел в своем любимом кресле на веранде дачи в Волынском[1]. Был приятный летний вечер, легкий ветерок слегка покачивал листву деревьев.
Сталин любил подолгу сидеть на веранде и, наслаждаясь свежим воздухом, подводить мысленно итоги событий, фактов, работы за день. Даже в зимние морозы он надевал валенки, тулуп и шапку и час-другой отдавал себя во власть кислорода. Особенно он делал это после чрезвычайной занятости, больших совещаний и трудных дней. Сегодня был тоже нелегкий день: парад, беседа с маршалом Буденным, прием в Кремле.
Сталин не любил протокольные мероприятия, они слишком утомляли его, заставляли много говорить, отвечать на назойливые вопросы, всем улыбаться и быть в центре внимания. Он предпочитал больше рабочую обстановку, в которой люди занимаются делом, а если и вступают в полемику, то по существу, по злободневным, жизненным проблемам.