Боевые действия начались 12 января 1945 года и развернулись в полосе свыше 500 километров. Войска, начавшие наступление, стремительно продвигались вперед, рассекая и громя немецко-фашистскую группу армий “А”. Были успешно выполнены задачи по освобождению Польши, военные действия были перенесены на территорию фашистской Германии. Советские войска достигли рубежа, находившегося в нескольких десятках километров от Берлина.
Состояние обороны противника перед Берлином в тот период было хорошо известно командованию фронтов и Ставке Верховного Главнокомандования, поэтому в конце января было принято решение о безостановочном наступлении на Берлин и овладении им 15-16 февраля 1945 года. Выходившие к Одеру войска были нацелены на него.
Однако в ходе Варшавско-Познаньской операции командование 1-го Белорусского фронта гибко реагировало на все изменения обстановки и своевременно принимало соответствующие решения. В этом проявилась наивысшая зрелость и уровень советского военного искусства. Так, с выходом войск фронта к Померанскому и Одерскому оборонительным рубежам, когда до Берлина оставалось около 100 километров, маршал Жуков принимает, с одной стороны, весьма смелое решение продолжать наступление в целях овладения Одерским оборонительным рубежом, прежде чем противник успеет занять его крупными силами, а с другой — прозорливо, с определенной осторожностью решает не предпринимать поспешного продвижения к Берлину, а захватить плацдарм на р. Одер (Одра) и создать выгодные условия для последующей наступательной операции.
Г.К.Жуков выходит с таким предложением в Ставку Верховного Главнокомандования и получает на это согласие Сталина, находившегося в то время на конференции глав трех великих держав в Ялте.
В последующие годы военные историки и крупные военачальники, особенно Маршал Советского Союза В.И.Чуйков, утверждали, что в тех условиях, когда Берлин был слабо защищен и до него оставалось два перехода по 35-40 километров, можно было бы одним махом нанести удар, захватить его и покончить с войной не в мае, а в феврале 1945 года.
С этим мнением тоже нельзя не согласиться, но при этом надо учитывать то, что Г.К.Жуков принимал решение в реальной обстановке, ему пришлось столкнуться с нависшей угрозой над правым крылом фронта в лице очень сильной группировки противника, в которую входили 2-я и 11-я армии (группа армий “Висла”), состоявшие из 16 пехотных, 4 танковых, 2 моторизованных дивизий, 5 бригад и других отдельных частей. Эта группировка могла нанести серьезный удар по войскам фронта с севера на юг и даже пройти по тылам 1-го Украинского фронта, где соединиться со своей силезской группировкой, пытавшейся отсечь войска фронта маршала И.С.Конева, вырвавшиеся к Одеру и нацеленные на Берлин.
Решение командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Г.К.Жукова оказалось в той обстановке совершенно правильным. Немцы не раз в ходе войны преподносили советскому командованию неожиданные сюрпризы, которые обходились дорогой ценой и потерей стратегической инициативы. В конце войны малейший просчет и самая крохотная беспечность оказались бы в сто крат большим военным и политическим ущербом для Красной Армии и Советского государства. Поэтому Жуков остановил наступление войск фронта, выделил часть сил для ликвидации померанской группировки противника, подтянул резервы и создал благоприятные условия для дальнейших наступательных действий на Берлин и далее к Эльбе.
Несомненно, что остановка наступления советских войск на Одере дала возможность противнику значительно укрепить свои оборонительные позиции за счет резервов, мобилизовать на защиту берлинского направления все способное носить оружие население и оказать ожесточенное сопротивление Красной Армии. В этих условиях советским воинам пришлось с огромными усилиями и большими потерями взламывать и крушить оборону гитлеровских войск, в то время как союзники свободно продвигались вперед и могли первыми войти в Берлин. Такие опасения в тот период были налицо, и только благодаря богатырской силе, умению воевать и преодолевать любые трудности советские солдаты не позволили осуществить замыслы некоторых западных стратегов и мечты нацистского руководства.
Последние попытки гитлеровцев внести раскол в ряды союзников, заключить с некоторыми из них сепаратные сделки не принесли ожидаемых результатов, хотя посеяли в отношениях между ними определенные взаимные подозрения. Немцы умышленно оголили западный фронт, но с отчаянностью обреченных сопротивлялись советским войскам. Они надеялись на чудо, и небезосновательно. Черчилль позже признался, что главнейшей его заботой в то время было остановить продвижение Красной Армии и, как он выразился, “обменяться рукопожатием с русскими возможно восточнее”.
Черчилль тогда играл с огнем, но он не надеялся на лояльность русских, боялся, что они со своей мощной армией могут пойти дальше на Запад. Исходя из этого, он держал под ружьем всех сдавшихся английским войскам солдат и офицеров вермахта, и эта его авантюра могла стоить в то горячее время слишком дорого для судьбы победы и мира. Но политическая значимость таких замыслов тогда была непопулярной, фашизм шел к закату, а мировая общественность хорошо знала, какой огромной ценой досталась народам мира и особенно советскому народу победа над фашизмом.
Не давала покоя англичанам и судьба Берлина. По договоренности он оставался далеко в глубине советской зоны оккупации Германии. Поэтому генерал Эйзенхауэр после форсирования Рейна начал вести наступление на Лейпциг, чтобы соединиться с Красной Армией на Эльбе и рассечь таким образом Германию на две части. Об этом он информировал лично Сталина. Черчилль же и его генералы стремились в это время, идя наперекор и американцам, любой ценой первыми достичь Берлина и нанести по нему удар с запада.
В этой обстановке И.В.Сталин, оценивая честность Эйэенхауэра, решил пойти на хитрость. В своем ответе ему он одобрил его планы и одновременно, чтобы ввести в заблуждение англичан, сказал, что Берлин утратил свое прежнее стратегическое значение, что для его взятия будет выделена незначительная группировка войск. На самом же деле Сталин уже подписал директиву о проведении крупнейшей наступательной операции на Берлин.
Взятие Берлина было венцом победы. От этого зависело решение многих военно-политических вопросов, связанных с судьбой послевоенной Германии. Наступление на Берлин и овладение им поэтому было для СССР делом весьма престижным. “Вопрос о захвате Берлина союзными войсками, — как отмечает Г.К.Жуков, — был окончательно снят лишь тогда, когда на Одере и Нейсе мощный удар артиллерии, минометов, авиации и дружная атака танков и пехоты советских войск потрясли до основания оборону немецких войск”[70].
Предоставление Жукову права руководить операцией по взятию Берлина было еще одним официальным признанием его полководческих заслуг. Но это и была, по его высказыванию, “одна из труднейших операций второй мировой войны”. Она обошлась советским людям в 300 тыс. человек убитыми и ранеными. Ее окончательный итог — полная сдача оружия 2 мая 1945 года берлинским гарнизоном и подписание условий безоговорочной капитуляции.
Следует признать, что и в этом торжественном акте, венчавшем церемонию великой победы, англо-американская сторона повела себя несолидно, организовала вначале подписание капитуляции в штаб-квартире Эйзенхауэра в Реймсе, которую с немецкой стороны скрепил своей подписью генерал Иодль. Помня же о прецедентах, И.В.Сталин не удовлетворился этим актом и потребовал, чтобы капитуляция была подписана в присутствии представителей всех союзных армий и состоялась в столице фашистского рейха — Берлине в ночь на 9 мая 1945 года.
День 9 мая в СССР был ознаменован как Праздник Победы. Это был день всенародного ликования. Вечером И.В.Сталин произнес по радио краткую речь. В своем обращении к народу он сказал: “Наступил исторический день окончательного разгрома Германии, день великой победы нашего народа над германским империализмом ... Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами”. Москва ответила на его слова тридцатизалповым салютом из тысячи артиллерийских орудий.