Мы видели, следовательно, в каком положении находилась Западная Европа в это время; везде упадок средневековых учреждений, возникновение новых форм и политических требований. Везде этот переход условливается усилением монархического начала и отдельных национальностей. Именно в тех государствах, где эти явления обозначались не с такой силою, там оказалось более препятствий к успеху и зародыш будущего разложения. Но не в одной только сфере государства, в сфере политической жизни обнаружились явления, свидетельствующие о переходном времени. Западная церковь представляет нам то же зрелище, как и государство. Известны великие требования пап в XIII столетии, и, по-видимому, успех был на стороне их. Целая династия, в руках которой была лучшая часть Европы, Гогенштауфены сокрушились в неравной борьбе с папской властью. Успех пап был полный, ни одно из государств Европы уже не могло противопоставить им прежнего сопротивления. Но это была мнимая победа, и победитель, и побежденный сошли равными с театра битвы.
Прошло полвека после смерти Фридриха II и несколько десятилетий после Конрадина, внука его, и агент французского короля дал Бонифацию VIII пощечину. Это не было делом только личного насилия, [наглой] обидой, нанесенной лицом лицу. Можно сказать, что великая политическая роль папы кончилась. Он вовлечен был в политические мелкие смуты и сошел с идеальной высоты своей. Прежде всех объявила себя независимой от папы Франция в том смысле, что церковь французская вышла из прежней покорности ему. Второй преемник Бонифация VIII переехал уже во Францию, в Авиньон. Здесь он жил под надзором, опекой королей французских и был рукой их ведом, притом, надо заметить, во время упадка сил Франции, во время тяжких ее войн с Англией. При Эдуарде III единовременно с этим Англия отказалась платить подать папе, платив дотоле огромную сумму, признавая себя через короля своего в XIII столетии леном папским. Мы помним, что некогда папские легаты имели влияние на выборы императора; в XIV столетии курфюрсты, собравшись в Реймсе, решили избирать только сами императора. Везде освобождались отдельные национальности. Потом началась великая схизма, давшая новые средства светской власти против духовной. В начале XV столетия пап было даже три, третий жил в Испании; они обвиняли один другого в похищении престола и приводили в соблазн Европу своими ругательствами. Признание того или другого папы было делом личного произвола. Тогда со всех концов Европы [поднялся] один мучительный крик, выразивший потребность восстановить значение пап. С этой целью в начале XV столетия было три собора, первый в Пизе (1409 г.); здесь обнаружились все язвы западной церкви и болезни ее; собор не нашел, однако, средств к излечению; новый собор собрался в Констанце (1414 г.), его следствием была смерть Гуса и выказавшееся новое направление. Недовольные папою кардиналы и архиепископы думали ограничить его власть соборами с преобладанием аристократического начала в церкви. Но собор Констанцский, споря с папою, силится оправдать себя в общем мнении и силится доказать, что он настоящий католический собор и потому, быть может, так строго поступил с Гусом и Иеронимом Пражским. Последний собор был в Базеле (с 1431 г.). Здесь движение собора приняло характер чисто демократический; здесь выражены смелые начала, что соборы стоят выше пап, что собор может изменять решения папские, низлагать пап, что на соборе священник равен папе. Но самая талантливая, блестящая личность отложилась от этого собора: Энеа Сильвио Пикколомини, юноша аристократического образования и происхождения, принесший на собор начала новые; но потом он не выдержал первого направления, перешел на сторону пап и явился потом сам папою Пием II. Видя, к чему клонится дело, папа и его приверженцы обратились с предложениями к отдельным государствам, предоставляя значительную свободу французской и английской церкви, предоставляя им многие права, делая уступки в догматах самих гуситам чешским, чтобы хотя что-либо сохранить из папской власти. Но результаты всего порядка вещей были очевидны. Реформа святых отцов собора не состоялась, но национальные церкви везде выигрывали.
Лекция 11 (8 октября)
Мы видели перемены в сфере церковной и политической жизни Средних веков. Нам остается рассмотреть подобные явления в остальных сферах. Известно, что каждый порядок общественный тесно связан с лежащими в основе общества идеями, которых он есть результат и продукт. Средний век имеет свои законченные теории, лежащие в основе его политических форм, церковных учреждений и нравственных правил. У него была своя наука, оправдавшая явления средневековой жизни, доказывавшая их законность. Но и сюда проник дух отрицания; самые эти основные начала были подвержены строгим исследованиям. Но, чтобы понять полнее то, что следует излагать нам, надо сказать несколько слов о средневековой науке и схоластике. Мы привыкли под схоластикой разуметь бесплодные и диалектические формулы и определения, одним словом, науку, лишенную всякого живого содержания. Такое воззрение на схоластику объясняется теми формами, в которых она действительно явилась в конце XV столетия, но при первом своем появлении не такова была она. В XI столетии, когда начались первые попытки ее, в схоластике, в этой науке, впоследствии опозоренной и осмеянной, явилось необычно много смелости и жизни. Стоит указать на один пример Абеляра, на эту жизнь, исполненную борений всякого рода, на эту многосложную деятельность, которой коснулся он всех сторон тогдашней науки и коснулся их не бесплодно. Главным достоинством схоластики тогда была ее юношеская смелость, исполненная бесконечной веры в силу разума; она смело схватилась со всеми трудностями. Главный недостаток ее заключается в недостатке положительных знаний и материальных средств. Вожди схоластики усвоили себе все, что знали их современники, но этого было недостаточно; тем не менее заслуга их велика: они-то сообщили европейскому уму ту пытливость, науке – гибкость и ловкость. Но вследствие самой своей смелости и самонадеянности эта наука не могла вступить в дружеские отношения к средневековому обществу. Абеляр подвергал отречению от церкви и гонению таких мужей, каковы были, например, св. Бернард. Ученик Абеляра Арнольд из Брешиа умер на костре за смелую попытку изменить политические формы в Италии. Одним словом, схоластика вызвала против себя двоякую оппозицию – со стороны светской и духовной власти. В течение XII столетия она осталась в тех же отношениях к папскому престолу и светским властям.