Всю дорогу Ринтаро не проронил ни слова. Вчера Кушине показалось, что он вполне неплохо ладит с учителем, потому какой-то частью своего сознания она ожидала, что он скажет что-либо насчёт его довольно быстрого ухода. Однако тут же девочка вспомнила, что ей ещё, фактически, не должно быть известно о том, что Акитакэ покинул Узушио.
— Кушина, — неожиданно обратился к ней Ринтаро. Она заинтересованно вскинула голову — обращение мужчины изменилось. — Ты ведь знаешь о том, что Акитакэ-сама ушёл? — внезапно поинтересовался он.
Девочка прищурилась. Можно ли доверять этому человеку? Или же он действует по приказу Каосу и пытается выяснить, посещал ли её Акитэ перед уходом? Она уже обдумывала подобное ранее. Если учитель не должен был заходить к ней — а именно так и получается, учитывая все обстоятельства его появления — то, выходит, Каосу не хотел, чтобы она общалась с ним. Почему? Зачем? В чём мнения сильнейшего шиноби и её родного дяди разошлись? И при чём тут она?
Первый же день в Узушио породил множество вопросов. И девочка вовсе не была уверена в том, что обрадуется, узнав на них ответ. Если Каосу и Акитакэ что-то не поделили… Как же она не хочет подобного! Любой раскол или конфликт возникает из-за столкновения желаний горстки людей, а в результате страдают сотни. Кушина не желает быть за и против кого-то, выбирать чью-то сторону и принимать чьи-то интересы, которые стали причиной конфликта. И — об этом она даже думать боится — Кушина не хочет быть причиной раскола. Но что-то в глубине души упорно заставляет возвращаться к мысли о том, что именно она — причина обострения отношений между учителем и Узукаге.
Однако сейчас необходимо было решить, отвечать Ринтаро правду или солгать.
— Я не почувствовала его в деревне, — наконец уклончиво ответила девочка, рассеяно глядя перед собой.
— Я не об этом, — мрачно фыркнул Ринтаро.
— Тогда выражайтесь конкретнее, — равнодушно посоветовала Кушина и ускорила темп, тут же оторвавшись от сопровождающего.
Впрочем, она более в нём не нуждалась — над макушками деревьев только что возник столп электричества, а следом за ним взметнулось пламя, которое, впрочем, тут же погасло. Потому она ничуть не сомневалась, когда обогнала Ринтаро, да и он не окликнул её. Через несколько сотен метров лес резко закончился. Девочка спрыгнула на землю, и на лице её возникла тень удивления. Под ногами была не чёрная чуть сыроватая земля — она стояла на песке вперемешку с мелкой галькой. Ступни сразу же погрузились в странную смесь на несколько сантиметров. Кроме того, песок уже успел нагреться на солнце и обжигал участки кожи, не закрытые обувью.
Кушина оторвала взгляд от земли и осмотрелась. Она стояла на окраине огромной тренировочной площадки. Куда ни посмотри, везде сновали тренирующиеся шиноби. Места хватало всем, даже более того, его оставалось предостаточно и для использования стихийных техник без угрозы повредить кому-то вокруг. Среди тренирующихся были и дети (самому младшему, из увиденных Кушиной, явно было не больше пяти) и взрослые (один седовласый мужчина вовсю гонял двух молодых парней). То тут, то там, среди толпы мелькали люди с ярко-алыми волосами, хотя их всё же было много меньше, чем шиноби из других кланов.
Рядом беззвучно приземлился Ринтаро.
— Нас ожидают возле реки, — сообщил он. — Это на противоположной стороне.
И мужчина двинулся сквозь кучки тренирующихся шиноби. Идя следом за ним, Кушина мысленно поражалась творившемуся вокруг. Никто никому не мешал, все спокойно занимались своими делами. И это при том, что тут было не менее сотни людей! Расстояние между некоторыми тренирующимися парами периодически становилось пугающе маленьким, но, не смотря на это, они по-прежнему умудрялись не мешать друг другу. Надо признать, это смотрелось потрясающе…
На то, чтобы пересечь поле спокойным шагом у них ушло около десяти минут, и девочка поняла, насколько большая эта площадка. И вся она была усыпана практикующимися шиноби! Если подумать, это напоминало пол боя. Там ведь тоже крайне мало места, да и приходится думать о том, что делаешь, если не хочешь повредить союзнику. Вероятно такой способ тренировки являлся весьма эффективным для подготовки к войне.
Группы тренирующихся шиноби стали редеть, и вот, миновав последнюю парочку, Кушина вновь огляделась. В десяти метрах текла широкая река, проходящая через Узушио и скрывающаяся среди холмов. Песок под ногами сменился галькой, а её берег был усыпан крупными камнями, с виду имевшими весьма острые грани. Кое-где росли невысокие деревья и кустарники.
На берегу стояли несколько человек. У троих из них волосы были алые, один был черноволосый. Самого высокого мужчину Кушина узнала сразу же — это был Узумаки Каосу, её дядя и Узукаге в одном лице. Двое других имели почти одинаковые черты лица, из чего девочка сделала вывод, что они являлись близнецами. Оба выглядели весьма молодыми, на вид не более двадцати трёх. Четвёртый же, черноволосый мужчина лет сорока, смотрел на неё весьма хмуро из-под густых тёмных бровей. Возле его губ и на лбу пролегли глубоки морщины, говорившие о явном боевом опыте. Встретившись взглядом с этим человеком, Кушина обнаружила в его глазах тщательно скрытое презрение, едва ли не граничившее с ненавистью. Но заинтересовала её не это, а чакра незнакомца.
Хотя учитель говорил ей, что у неё нет способностей к сенсорному восприятию через чакру, — иначе говоря, девочка не могла чувствовать объекты, удалённые на некоторое расстояние от неё, — однако находящихся поблизости людей она ощущала почти также, как себя. Другими словами, даже если их поток чакры изменится совсем незначительно, она всё равно узнает об этом. Однако проблемой было то, что радиус действия этой способности у неё, в отличие от подавляющего большинства членов Клана Узумаки, был до ужаса мал — чуть более метра. Этого было слишком мало для настоящего боя, так как обнаружить противника возможно было лишь на ничтожно маленьком расстоянии от себя, следовательно, это ни несло никакой выгоды в сражении.
Конечно, со временем она научилась ощущать чакру и на большем расстоянии (двадцать метров было пределом), однако замечала лишь тех, у кого её было больше минимума. Иными словами, знала о том, что где-то в радиусе двадцати метров есть какой-то человек, причём, даже понять не могла, шиноби ли он. Исключение составляли только особенно сильные противники, которых возможно было обнаружить и на гораздо большей дистанции.
Этот человек относился к числу последних, хотя он всё-таки подавлял чакру, отчего до Кушины доходили лишь отголоски его силы. Однако чем-то она отличалась от чакры всех тех, кто жил в Узушио, не важно, из Клана Узумаки или нет. Раньше она не обращала на это внимание, так как контактировала лишь с одним представителем родной деревни. Но сейчас, пройдя в достаточной близости от тренирующихся шиноби и ощутив их ауру, девочка была уверена, что у этого мужчины она чем-то неуловимо отличается. Только вот чем?
Каосу обменялся быстрым взглядом с Ринтаро и, выйдя вперёд, обратился к Кушине, заставляя её обратить на него внимание.
— Доброе утро, — поприветствовал он, чуть кивнув. Девочка, не шевелясь, выдержала его пристальный взгляд, даже и не думая как-то выказывать уважение. — Вижу, ты не слишком изменилась за два года. Что ж, надеюсь, это не касается твоих навыков, — Кушина на секунду скривилась и усмехнулась уголками губ. — В чём дело? — изобразив на лице удивления, поинтересовался Узукаге.