— Вы же получали отчёты учителя, — негромко заметила она, ещё сильнее кривя губы.
Дядя вновь окинул её пристальным взглядом.
— Да, получал, — согласился он. — Но мне интересно увидеть тебя в деле. Никакие отчёты не способны в полной мере передать действительность.
Кушина чуть склонила голову к плечу, отчего прядь длинных волос упала на лицо, придавая ему какое-то странное, пугающее выражение, хотя глаз смотрели всё также скучающе-равнодушно, а губы перестали кривиться в подобии ухмылки.
— Что ж, и то верно, — голос её по-прежнему был тихим и даже чуть хриплым. — Тогда мы можем начать в любое время.
Каосу вновь обменялся с Ринтаро взглядом. Кажется, его несколько удивила сговорчивость племянницы, учитывая тот факт, что два года назад она даже не проявляла интереса к идеям окружающих.
— Хорошо, — кивнул Узукаге. — Твоим противником будет…
— Но для начала я хотела бы задать вопрос, — неожиданно перебила его Кушина.
Она с самым непоколебимым видом выдержала удивлённо-недоверчивый взгляд и продолжала равнодушно смотреть в глаза мужчины.
— Гм… Если так, то спрашивай, — после недолгих колебаний согласился Каосу.
— Кто эти люди? — лениво кивнув в сторону оставшейся позади мужчины троицы, спросила девочка.
Несколько секунд Узукаге молча взирал на неё непроницаемым взглядом, и лишь потом как-то странно повёл плечом, словно отгоняя невидимую муху. Однако, когда он заговорил, как показалось Кушине, в его голосе было облегчение.
— Так вот что тебя интересует, — сказал дядя. — Мне следовало бы представить их сразу. Фукаши и Нагаши, — мужчина кивнул на двух ещё молодых парней, получив в ответ небольшой поклон, — близнецы, они одни из сильнейших в Клане и уже сейчас являются командирами отрядов, несмотря на свой молодой возраст.
— Рады наконец познакомиться с вами лично, Кушина, — кивнул один из братьев, кажется, Нагаши.
— Мы были теми, кто первыми получал отчёты о ваших успехах от Акитакэ-сама, и после передавали их Узукаге-сама, — добавил Фукаши.
В ответ на их слова Кушина не произнесла ни слова. Она лишь как-то странно нахмурилась, внимательно глядя на близнецов. Ей определённо что-то не понравилось в их речи, но никто их окружающих не мог понять, что именно. Не более минуты прошло в молчании, пока наконец девочка не оторвала взгляд, закрыв глаза. Словно получив сигнал, оставшейся неназванный мужчина сделал полшага вперёд, явно желая представиться сам. При этом он сохранил свой мрачный вид и тщательно скрытое презрение во взгляде.
Несмотря на то, что двигался он абсолютно бесшумно, Кушина, кажется, почувствовала его перемещение. Она чуть приоткрыла глаза, холодно взирая на мужчину из-под полуприкрытых век. Едва ли кто-то из присутствующих ещё не понял возникшего между ними взаимного неприятия, и это при том, что они даже словом не обменялись. Впрочем, как окажется минутой позже, на то была причина, которую девочка чувствовала ранее, но не придала ей значения.
— Моё имя Учиха Тоору, — представился мужчина.
На несколько секунд воцарилась тишина, иногда прерываемая лязгом металла со стороны тренирующихся. Кушина продолжала холодно смотреть на Тоору из-под полуприкрытых век, а он, в свою очередь, оценивающе разглядывал девочку, даже не скрываясь.
— Учиха, да? — наконец произнесла Кушина чуть хриплым безразличным голосом. Краем глаза она заметила, как дядя вновь переглянулся с Ринтаро и что-то даже сказал ему одними губами, а вот Тоору был слишком поглощён разглядыванием девочки и не заметил этого. — Забавно.
— Кушина… — предостерегающе негромко сказал ей по-прежнему стоящий позади Ринтаро, однако девочка не обратила на это внимание.
Она перевела взгляд на Каосу, который словно и ждал этого. Он смотрел на племянницу всё это время, совершенно игнорируя гостя.
— И что же представитель Клана Учиха делает здесь? — не меняясь в голосе, спросила Кушина. Она больше не прикрывала глаза, а смотрела на Узукаге равнодушным, но тем не менее требующим ответа взглядом.
— Как грубо, Кушина, — вместо ответа заметил дядя. В его взгляде мелькнуло недовольство. — Похоже, Акитакэ совсем не научил тебя манерам. Не забывай, где и с кем находишься ты.
На эти слова девочка неожиданно скривилась, а в её взгляде появилась насмешка.
— О да, я помню, — согласилась она таким тоном, от которого Ринтаро, стоящий позади, чуть дёрнулся. Заметив это, Кушина чуть слышно хмыкнула, при этом не отрывая взгляда от Каосу. — Два года прошло, — с этими словами девочка вытянула вперёд левую руку на уровне плеч.
Край широкого рукава, закрывающего своей длинной кисть, чуть соскользнул, открывая забинтованные пальце. Нарочито медленно Кушина принялась разматывать бинты, внимательно наблюдая за реакцией окружающих. Наконец белая ткань полностью оголила кожу. На кисти девочки можно было заметить странные серые узоры, словно рисунок неяркой краской. Кушина поднесла правую руку и одним движением закатала рукав. Ринтаро, стоявший ближе всех, еле сдержался от того, чтобы шумно вздохнуть. Начиная с тыльной стороны ладони, по руке девочки шли серые тонкие линии, где-то пересекаясь между собой или с поперечными чертами такого же цвета.
То, что сначала Ринтаро принял за узор, нарисованный серой краской, было вовсе не безобидным рисунком. Это были шрамы. Длинны ужасающие шрамы, протянувшиеся по всей руке и скрывающиеся под рукавом одежды, закатанном по самое плечо. Они явно были достаточно старыми, по крайней мере, успевшими затянуться. Однако по их виду он мог с уверенностью сказать, что такие полосы остаются после очень глубоких и болезненных ран.
Когда же Кушина их получила?
— Да, — вновь повторила девочка, ухмыляясь, — я прекрасно всё помню.
Кажется, произведенный эффект ей понравился. Фукаши и Нагаши в изумлении приоткрыли рты, хотя всеми силами старались вернуть спокойный вид, а Ринтаро, стоявший позади, изумлённо смотрел на её руку. На лице Каосу не было эмоций, хотя он несколько побледнел, и лишь Учиха оставался абсолютно безучастным к происходящему. Впрочем, его взгляд тоже был прикован к шрамам.
Подождав ещё несколько секунд, Кушина вновь принялась заматывать руку бинтом. Всеобщее оцепенение будто бы спало: близнецы вернули непоколебимый вид, Ринтаро отвёл взгляд, в котором всё ещё можно было найти следы шока, Каосу теперь смотрел на последнего, а Учиха уставился куда-то в пространство. Несколько минут все хранили молчание, пока девочка возвращала бинты на место.
— Итак, — медленно произнесла Кушина, опуская руку. От её ухмылки не осталось и следа, из взгляда исчезла насмешка, она выглядела также, как и обычно. — Итак, теперь вы ответите на мой вопрос? Что здесь делает Учиха?
— Это не твоё дело, Кушина, — ледяным тоном ответил дядя. — Ты будешь наказана за такое поведение…
— Да ну? — зловеще оскалилась девочка.
-… а сейчас продемонстрируешь свои навыки, — закончил Каосу. Несколько секунд молчаливой борьбы взглядов, в которой так и не определяется победитель, и мужчина продолжает. — Тоору-сан прибыл из Конохи, и он хочет проверить тебя лично.
Кушина сохраняла безразлично выражение лица, но её фиалково-голубые глаза превратились в две льдинки. Она не отрывала взгляда от дяди, хотя по её виду нельзя было сказать, о чём она думает.
— Нет.
— Кушина… — вновь еле слышно сказала Ринтаро.
Он ещё не видел Узукаге таким. Обычно Каосу был уравновешенным и достаточно мягким ко всему. Однако сейчас он смотрел невероятно холодно, хотя внешне оставался убийственно спокоен.
— Неужели ты так ничему и не научилась? — ледяным тоном поинтересовался Каосу. — Я предполагал, что вы с Акитакэ слишком схожи характером, хотя надеялся, что он всё же видит разницу в вашем положении и научит соответствующему поведению, — Узукаге сделал паузу, очевидно стараясь увидеть отклик на свои слова в лице Кушины, однако ничего такого не было. — Ты покажешь, чему научилась. Это приказ.
Возникла пауза. Учиха перевёл на девочку взгляд. В чёрных глазах мелькнула заинтересованность. Он ещё не видел подобного неповиновения, уж тем более у семилетней девчонки. Кроме того, судя по шрамам, это уже далеко не в первый раз. Даже большинство взрослых сдались бы после стольких пыток (а иначе это назвать не получалось), что уж говорить про детей? Однако, очевидно, воля этой девочки была достаточно сильна, и она по-прежнему не собирается подчиняться Узукаге. Удивительная стойкость в семь лет.