Как и задумывалось. Неуловим движением Кушина швыряет навстречу огню печать и тут же активирует её. Из неё вырывается техника стихии воды, которая быстро тушит пламя. Место сражения заволакивает образовавшийся пар. Впрочем, Кушина не питает иллюзий к тому, что это возможность для передышки. Пусть она и потеряла противника из виду, но он её определённо нет.
— Обычный пар не сможет обмануть Шаринган, — слышится будто бы со всех сторон.
— Нет, — соглашается Кушина, закрывая глаза. Небольшое волевое усилие, и ловушка, которую она продумала, захлопывается. — А вот обычный человеческий глаз — вполне.
Она чувствует отклик своих печатей и активирует их. Тут же слышится короткий удивлённый вздох. Достав ещё одну печать, Кушина выпускает спрятанную в ней слабенькую технику ветра, которая тут же разгоняет мешающий обзору пар.
Как она и ожидала, в десятке метров от неё Учиха присел на колено, не в силах пошевелиться. Кроме того, в глазах его больше не горел Шаринган. Тоору с научным интересом осмотрел своё чуть подрагивающее тело и поднял взгляд на девочку.
— С парализующей печать всё понятно, — сказал мужчина. — А та, что остановила чакру…
— Во время удара в спину, — не стала скрывать Кушина. Всё равно он скоро это понял бы сам.
— Молодец, — неожиданно похвалил Учиха. — Хорошая стратегия. Вот только, — тело мужчины задрожало сильнее и он, с некоторым усилием, поднимает руку и срывает парализующую печать, — печати слишком слабы, чтобы удержать меня.
Девочка с неизменно равнодушным взглядом проследила за тем, как Тоору сорвал печать со спины и поднялся. Дальше сражаться не имеет смысла, ведь для присутствующих она уже показала максимум. Это должны были понять все.
— Достаточно, — доносится до неё голос Каосу.
Кушина отворачивается от Учихи, намеренно пряча лицо в взметнувшихся волосах, чтобы никто не увидел её усмешку. Когда она посмотрела на дядю, в глазах вновь была лишь скука и равнодушие.
Узукаге приблизился к ней.
— Что ж, очевидно, Акитакэ всё-таки не зря потратил два года на твоё обучения, — сказал он. — С завтрашнего дня ты будешь обучаться вместе с остальными детьми твоего возраста и старше, — ответа не последовала, девочка лишь на секунду прикрыла глаза, что Каосу счёл за согласие. — Можешь идти.
Не попрощавшись и вообще проигнорировав всех окружающих, Кушина развернулась, и, не торопясь, направилась обратно к лесу через тренировочное поле с группами шиноби. Ей не было дело до того, что подумают о ней. Она сделала то, о чём просил учитель. Дальше у неё была полная свобода действий. Но всё же, стоит разузнать побольше об Узумаки Мито, раз она как-то связана с ней.
Достигнув достаточно крепких деревьев, Кушина остановилась. Взглянув на высокие стволы и зелёные кроны, она чуть нахмурилась. Проблемы с родственниками могут подождать. А вот прямо сейчас в саду поместья матери находится гораздо более большая проблема. Девочка так и не подумала о том, как же ей назвать саблезубого котёнка. Хотя, сначала стоит купить ему еду, чтобы вечером покормить малыша. Заскочив на ветку дерева и сразу же перескочив на следующую, Кушина тяжело вздохнула. Ближайшие полгода обещают пройти ужасно.
========== История шестнадцатая. Кукла ==========
Время летит быстро, и, даже находясь в Узушио, Кушина чувствовала это. На следующий день после проверки она узнала, что Фукаши и Нагаши являются преподавателями в том подобии школы, что существовала в деревне. Девочка оказалось в группе с ещё двадцатью семью детьми довольно разных возрастов. Самой младшей являлась она, что в общем-то неудивительно, далее шёл девятилетний мальчик, а старшему было четырнадцать.
С самого первого дня обучения Кушина с некоторым удивлением осознала, что многое из преподаваемого не знает, в отличие от всех своих одногруппников, что поначалу являлось отличным поводом для насмешек. В первую очередь пробелы в знаниях касались теоретической части материала, во вторую — техник и печатей, причём, отнюдь не сложных, наоборот, весьма простых. К примеру, вся теория, не касающаяся стратегий, военных тактик, уловок, медицины в полевых условиях и прочего из этого ряда была ей в новинку. Приходилось заучивать тонну информации, и, как считала Кушина, девяносто пять процентов из неё были абсолютно бесполезны. С печатями и техниками было несколько проще: в основном, их обучали всему тому, что она знала, но с использованием других печатей.
Задумываясь о том, почему Акитакэ не учил её всему этому, Кушина не была уверена в достоверности своих выводов. Вероятно, он не желал тратить на них время, понимая, что она обучится этому в Узушио. Знания, что давал ей Акитакэ, не встретились ни в одной книге в доме матери и даже в библиотеке, вернее, в той её части, в которую Кушине официально разрешалось заходить. Кроме того, учитель делал особый упор на развития способностей реагировать по ситуации. А для этого требовалась определённая гибкость ума. Вспоминая свой небольшой опыт, девочка всё же решила, что наверняка потерпела бы неудачу на тех заданиях, если бы действовала так, как их учат в Узушио. Но также она не могла утверждать, что обучение здесь было неправильным. Скорее, оно подготавливало лишь к определённым ситуациям, а вот что делать в иных — ответа нет. Да и вообще, всё сводилось к одной фразе: « Слушай командира, не решай ничего сам».
Несмотря на то, что обучения не вызывало у Кушины больших проблем, на то, чтобы овладеть всем материалом ушло время. И всё это её незнание служило просто великолепным поводом для насмешек одногруппников, особенно более старших. В течении месяца, пока девочка избавлялась от пробелов, не прошло и дня, чтобы кто-нибудь не сказал о ней довольно неприятные, а порою и вовсе отвратительные вещи. Вместо приветствия, самые главные в подобных группах травли, лишь издевательски крутили пальцем у виска: мелочь с ума сошла, если решила тягаться с нами, мол. Однако подобные выходки не имели желаемого результата — со скучающе-рассеянным взглядом Кушина словно не замечала происходящего вокруг, в отличие от Нагаши и Фукаши. Однако местных забияк едва ли останавливали предупреждения учителей, впрочем, последние особенно не усердствовали, прекрасно видя, что «пострадавшей» до подобного дела нет.
Впрочем, близнецы оказались прекрасными преподавателями и могли обратить на себя внимание излишне активных учеников. Кроме того, вдали от Узукаге они вели себя куда более открыто и были довольно общительными, имея отличное чувство юмора. Кушина не могла вспомнить дня, когда кто-либо из них не подшутил бы над ней. Впрочем, на все их шутки девочка едва ли обращала внимания, изредка парируя на некоторые фразы. Однако ни Фукаши, ни Нагаши это не останавливало, они по-прежнему пытались при любом удобном случае подловить её и сделать полушутливое замечание. Причём, по мнению самой Кушины, делали они это с потрясающим упорством, достойным лучшего применения, о чём она не забывала едва ли не ежедневно напоминать излишне шумным и весёлым учителям.
Сами занятия начинались в шесть утра на тренировочном поле внутри деревни. Оно было куда меньше того, что скрывалось в лесу, имело пару лавочек по бокам, да и поверхность под ногами представляла собой не песок и гальку, а твёрдую почву. Сначала Фукаши и Нагаши рассказывали теорию, после переходили к практике. С одиннадцати до часу был перерыв, который Кушина обычно проводила дома. У неё было предостаточно занятий, и саблезубый котёнок, по-прежнему безымянный, стоял на первом месте. Энергия так и била из него ключом, грозясь повлечь за собой немалые разрушения. Это заставило Кушину переселить животное в сад на постоянной основе. Девочка старательно обучала и тренировала его, на всякий случай создав ещё несколько печатей-барьеров для сокрытия чакры. В конце концов, учитель просил не привлекать излишнего внимания. Малыш, несмотря на свою чрезмерную активность и игривость, прекрасно слушался Кушину. Она полагала, что через полгода-год можно будет попытаться работать с ним в команде.
Во второй половине дня начинались совместные тренировки. Два раза в неделю они проходили в лесу за Узушио, либо в виде игры, подобной захвату флага, либо прохождение полосы препятствий. Но иногда Нагаши решал чуточку поиздеваться над своими подопечными и устраивал длительные тренировки на выживание, пряча что-нибудь в достаточном отдалении от деревни. Задачей учеников было найти спрятанное, а тот, кому это удавалось, получал одно индивидуальное трёхчасовое занятие. И хотя награду получал только один, наставник периодически напоминал, что от них всех требуется слаженная работа в команде. Не ставящие под сомнение слова Нагаши ученики так и делали, ну, или же, по крайней мере, пытались. Из-за своего вспыльчивого нрава, Узумаки с трудом могли подчиняться, а их из двадцати восьми человек было девять, не считая Кушину. Она же, изначально не умевшая работать в команде, да и не стремившаяся приобретать сей весьма сомнительный, по её мнению, навык, предпочитала делать всё в одиночку. Вернее, и делать-то она ничего не хотела. Подбросить план какому-нибудь наивному и более менее благосклонному к ней ребёнку из наиболее способной команды (чаще всего ученики делились на группы по пять-шесть человек) и благополучно ждать, когда они расчистят путь. Ей оставалось лишь не упустить момент и первой добраться до цели.