Правда, получив бонусное занятие пару раз, Кушина быстро потеряла к нему интерес, не узнав ничего нового и полезного, а потому более не стремилась выиграть. Но в её интересах было закончить подобные игры-испытания как можно раньше, ведь тогда у неё останется свободное время, которое она потратит с большей пользой, чем бессмысленно мотание по лесу. Поэтому помогать одногруппникам приходилось всё равно. Хотя, надо признать, остальные ученики были не идиоты и быстро схватывали суть, так что особенно вдаваться в подробности необходимости не было. Правда, навыки их были на порядок ниже, чем даже те, что она показала на проверке, и без помощи на прохождение подобного испытания у них уходило более шести часов.
Не успела она оглянуться, как наступило её День Рождение, на которое дядя и ещё несколько человек преподнесли подарки, причём, впервые за семь лет. До этого все благополучно забывали об этом дне, да и сама она не акцентировала на нём внимание.
Каосу подарил ей набор для создания печатей. В него входило несколько специальных свитков, три стопки высококачественной бумаги, особые чернила и кисти. Кушина оценила размах подарка, он определённо стоил немало, но в то же время она не понимала, с чего вдруг такая щедрость. Менее месяца прошло с тех пор, как именно по приказу дяди её вновь наказали. Боль в спине и руках не проходила несколько суток, и это несмотря на то, что она приняла достаточно сильные обезболивающие. После двух лет странствий и тяжёлых тренировок, конечно, девочка научилась терпеть боль, но от этого она меньше не становилась. Поэтому столь щедрый подарок Узукаге несколько удивил её, хотя она всё же приняла его.
Касуми хоть и не присутствовала лично, но передала ей подарок вместе с прибывшим отрядом. Развернув довольно-таки большой свёрток, Кушина обнаружила в нём новую одежду. Отдалённо она напоминала наряд оммёдзи*, виденный ею в книгах. Белого цвета, с кожаными ремешками для крепления широких рукавов и тонкий оби, идущий скорее для красоты. Ткань была довольно приятной на ощупь и определённо качественной. Что удивительно, нигде не был пришит символ Узушио, но девочка от этого совсем не расстроилась. Несмотря на довольно яркий цвет, ей этот подарок очень даже понравился. Кроме того, её нынешний наряд уже стал маловат, да и слишком уж потрёпан, через полгода точно настанет время сменить его.
Помимо дяди и матери, Фукаши и Нагаши подарили несколько свитков с запечатанными в них техниками. Учитывая то, что у Кушины вообще были с ниндзюцу проблемы, это оказалось как нельзя кстати, однако девочка пообещала себе использовать их только в самых крайних случаях.
Спустя месяц постоянных, но отнюдь не изнурительных тренировок, братьям надоело вечно скучающее выражение лица Кушины и постоянные нападки на неё со стороны одногруппников. Кроме того, за последнюю неделю она успела перегнать программу, как минимум, на пол месяца точно. Каждый спарринг-бой, традиционно проводившийся между учениками, она с рассеянным видом проигрывала, даже не думая сосредотачиваться на поединке. Если просмотреть отчёты об боевых навыках подопечных близнецов, по показателям она будет в самом низу списка. В то же время в отчётах об развитии интеллекта и прочих подобных навыках девочка неизменно занимала первую строчку. Излишне сильный контраст казался странным всем, начиная от близнецов, и заканчивая Узукаге, который просматривал отчёт за месяц. Что-то в её поведении было не так, вот только он до конца не был уверен в том, что именно. Вспоминая бой Кушины против Тоору, Каосу мог точно сказать, что племянница просчитала все свои действия и соответствующую реакцию противника. Да и сам Учиха отметил, что лет так через пять-шесть девчонка заставила бы его серьёзно попотеть. И хотя, казалось бы, Кушина показала предел своих способностей, чувство какой-то недоговорённости, некой утайки, не покидало Узукаге. Ещё больше подозрений вызывало послание Акитакэ, которое он передал. Племянница не позволила никому прочитать его, а ведь именно это за несколько секунд изменило её решение!
Всё это заставляло Каосу беспокоится. Да ещё и Мито недавно прислала сообщение, повествующее о том, что следующего Джинчурики требуется прислать в течение восемнадцати месяцев — больше печать не выдержит, а ещё раз восстановить её не получится, сестра уже слишком стара. Да даже при простом извлечении был серьёзный риск для жизни Мито. Однако Кушина всё ещё была не готова. По словам нынешней Джинчурики, для сохранения «себя» под влиянием злой чакры Кьюби необходимо иметь очень крепкую веру. Должен быть некий «якорь», достаточной сильный, чтобы заставить себя найти силы бороться. Для сестры это была Коноха и воля её покойного мужа Сенджу Хаширамы. Для Кушины… такого не существует.
Она сама говорила, ещё много лет назад, что её не интересует Клан, Узушио, Пять Великих Деревень и уж тем более распри между ними. Возможно, Каосу обманывает себя, но кажется, война — единственное, к чему племянница имеет хоть какое-то мнение.
— Я не стану оружием для исполнения чьих-то эгоистичных желаний, — сказала Кушина во время очередного наказания. Её старались силой убедить подчиняться. Несмотря на то, что она чуть не теряла сознание от боли, голос звучал еле слышно, а из груди вырывались странные хрипы, взгляд пустых фиалково-голубых глаз оставался на удивление ясным. — Если кто-то разошёлся с кем-то во мнениях, — девочка запнулась, глотая ртом воздух, — пусть он сам решает свои проблемы, — голос вновь прервался и Кушина закашлялась, — не заставляя других страдать за себя… — после этих слов сознание окончательно покинуло племянницу.
Вспомнив этот давний разговор, произошедший в его присутствии, Каосу вспомнил и ещё один, случившийся уже не так давно, между ним и Акитакэ.
Над Узушио распростёрла свои тёмные объятия летняя тёплая ночь. Большинство обитателей деревни уже давно спали, и даже шиноби прилегли отдохнуть перед очередным тяжёлым днём. Но были и те, кто не просто не мог расслабиться хоть на пару часов, а должен был отправляться в путь, несмотря на то, что вернулся менее чем сутки назад.
— Что-то всё ещё заставляет частицы сознания Кушины выживать в её теле, — сказал Сильнейший шиноби Узушио. — С самого раннего детства она никогда не выказывала признаков какой-то определённой личности, со своими чёткими желаниями и стремлениями — во всяком случае, так считают все, кто имел сомнительно удовольствие с ней общаться. Она подобна кукле, — задумчиво прибавил Акитэ, глядя из панорамного окна в кабинете Узукаге на занимающийся рассвет. — Кстати, я тут вспомнил одну сказку, как раз про эти красивые вещицы. Уверен, ты тоже слышал её от моего дражайшего отца, Ашины, — на этих словах губы мужчина дрогнули и скривились в презрительной усмешке.
— Ты о той старинной сказке? — нахмурившись, качнул головой Каосу, сидя в своём мягком просторном кресле и корпея над бумагами. Он не обратил внимания на то, как учитель племянницы скривился при вынужденном упоминании о своём отце, прекрасно зная, сколь напряжённые между ними были отношения. — В которой говорится о дочке богача, получившей в подарок куклу и желавшей сделать её идеальной? — Каосу задумчиво закусил губу, силясь вспомнить, чем же закончилась та история.