– Что, что вы смеетесь? – обиделась простыня. – Да, я так себе выгляжу, но я могу приносить пользу, хоть чем-то служить людям! Знаете, как важно поддерживать чистоту в доме?
Но чайки продолжали смеяться. Потом одна из них сказала:
– Не обижайся, мы смеемся не над тем, как ты выглядишь. Просто… видишь ли, ты никак не можешь быть ни половой тряпкой, ни парусом, ни простыней.
Сердце у простыни упало.
– Почему это? – в ужасе пролепетала она.
– Да потому, – ответила чайка. – Чтобы быть тряпкой для мытья пола или вытирания ног, надо, чтобы был пол или ноги. А здесь их нет. Как и кроватей с лодками.
Простыня снова огляделась по сторонам: чайка была абсолютно права. Вокруг не было ни единой человеческой души или каких бы то ни было следов человека. Не было видно даже остатков разбившихся об утесы лодок.
Это была катастрофа похуже давешней: простыня с самого появления на свет знала, что ее главная цель в жизни – служить людям. И если она стала парусом, то таково было ее везение, но самое главное оставалось прежним: она служила людям, истово и преданно, и была этим счастлива. А теперь вокруг не было ни единого человека, даже ни единого младенца… а значит, она и в самом деле больше не была не то что гордым парусом или скромной простыней, а даже презренной половой тряпкой.
– Чайка! – взмолилась она. – Пожалуйста, отнеси меня к людям, брось где-нибудь на берегу! Я тебя очень прошу!
Но чайка только покачала головой.
– Извини, но ты все-таки слишком большая и тяжелая, я не дотащу тебя туда. И потом… видишь ли, эти скалы – Чаячьи Скалы – волшебное место. Сюда попадают только те, кому надо.
– Да не надо мне сюда, как ты не понимаешь! – вскричала простыня. – Я родилась для того, чтобы служить! Хоть простыней, хоть парусом! Без служения моя жизнь не имеет никакого смысла! О, как я жалею, что буря унесла меня из поселка! Меня бы там хотя бы разорвали на бинты для раненых, я не лежала бы здесь никому и низачем ненужная, моя жизнь не пропала бы зря!
Чайка слушала ее крики, наклонив голову набок.
– А как насчет моря, солнца, неба? Они тоже зря?
Простыня заткнулась.
– Не знаю, – сказала она после небольшой паузы. – Море, небо и солнце, это, конечно, здорово, но когда у тебя нет цели в жизни, вообще никакой… все остальное уже не имеет смысла, понимаешь?
– Не совсем, – сказала чайка. – Вот у меня, к примеру, нет в жизни такой цели, какая была у тебя. Но мне это вовсе не мешает радоваться морю и ветру.
Простыня только махнула на нее углом.
– Вы, птицы, вообще существа легкомысленные. Сами себе рождаетесь, просто так живете и не знаете – каково это, быть частью чего-то бо́льшего.
Чайка пожала плечами.
– Очень даже знаю: это когда летишь себе на крыльях сильного ветра.
– Нет, это не то, – упрямо возразила простыня. – И вообще, лучше вместо разговоров помоги мне умереть. Подтащи меня к самому краю обрыва, чтобы меня подхватило ветром и сбросило в море. Я была бы тебе очень благодарна. Побыла бы напоследок парусом… – тут простыня, не удержавшись, всхлипнула.
Чайка некоторое время задумчиво смотрела на тихо плачущую простыню.
– Ладно, – сказала она. – В любом случае и простыне, и парусу, и половой тряпке настал конец… Давай, за какое место тебя лучше цеплять и тащить?
Выполнить просьбу простыни оказалось вовсе не легко: мокрая ткань цеплялась за камни.
– Уф, – сказала чайка, подтащив простыню к краю пропасти. – Ну как, не боишься?
Простыня заглянула вниз: обрыв был очень высоким.
– Конечно, боюсь, – сказала она. – Но у меня нет другого выхода. Дерни меня немного вперед, ладно? И спаси-и-иб-о-о-о!
И, расправив, как могла, свои углы, простыня понеслась вниз, навстречу неминуемой гибели.
И тут обнаружилась престранная вещь: по какой-то причине – то ли из-за теплого течения, то ли еще почему – снизу, вдоль обрыва от воды поднимался поток теплого воздуха. И потому, пролетев где-то половину высоты, простыня поняла, что больше не падает, а парит.
– Да что это за чертовщина!? – разозлилась она. – Умереть прилично, и то не получается!
И она принялась трепыхаться, пытаясь продолжить свое падение вниз. Но у простыни ничего не выходило: напротив, она чувствовала, что теплый воздух высушивает ее и делает ее с каждой секундой все легче и легче!
Простыня отчаянно забилась, действуя углами на манер того, как птицы машут крыльями, изо всех сил пытаясь преодолеть ток воздуха. И тут у нее получилось! И с громким воплем простыня стремительно понеслась вниз.
Поверхность воды была совсем близко, когда простыня увидела, что из моря ей навстречу поднимается чайка – но не шлепая лапами, а гребя крыльями, чего чайки не делают никогда. Простыня настолько обалдела от этого зрелища, что не успела отвернуть в сторону и только зажмурилась, предчувствуя неминуемое столкновение с выныривающей птицей.