Надеясь использовать это массовое недовольство населения, ООП и более мелкие группы хотели применить тактику Вьетконга, который успешно противостоял мощным американским вооруженным силам во Вьетнаме, и Фронта национального освобождения, которому удалось изгнать французов из Алжира. Арафат и его товарищи призвали народ Палестины к восстанию против оккупации израильских сионистов.
После поражения в войне 1967 года они стремились сделать оккупированные территории неуправляемыми. ООП будет контролировать повседневную жизнь 5 тыс. населенных пунктов на Западном берегу, в секторе Газа и в конечном счете, как полагали теоретики левого направления, это приведет к власти левое палестинское правительство.
Сразу же после завершения Шестидневной войны на Западном берегу распространялась брошюра ООП, которая в классических терминах коммунистической пропаганды призывала: «Мы должны организовать подпольную борьбу на каждой улице, в каждом квартале, в каждой деревне. Каждый должен бороться с врагом. Сбрасывайте большие камни со склонов гор и блокируйте ими дороги. Поджигайте автомашины противника. Мы должны бойкотировать все экономические и культурные учреждения оккупационных властей». Эта прокламация завершалась инструкцией по изготовлению «молотовского коктейля».
Партизанские теоретики надеялись поднять «национально-освободительную борьбу», которой так гордились Мао Цзэдун и Фидель Кастро. ООП позаимствовало у Кубы, Китая, Вьетнама и Алжира не только общую концепцию, но и тактику. Палестинцам активно помогал полковник Ахмед Суэдани, руководитель сирийской военной разведки, который отличился в Дамаске арестом Эли Коэна. Суэдани был горячим сторонником «народной борьбы» на Ближнем Востоке, но, разумеется, не в самой Сирии.
Экстремистские группировки ООП направляли десятки своих соратников, вооруженных автоматами, гранатами и взрывчатыми веществами, на оккупированные территории для создания боевых ячеек под самым носом у израильских властей. Арафат лично подбирал людей для боевых операций и утверждал их мельчайшие детали. Боевые группы нападали на военные патрули и автомашины, устраивали засады на узких улицах поселений Западного берега.
В самом Израиле палестинцы взрывали бомбы на рынках, автобусных остановках, в кинотеатрах и ресторанах. Для них не имело значения, являлись ли жертвы военными или гражданскими лицами. Арафат и его последователи были убеждены, что ведут честную вооруженную борьбу, в то время как в глазах Израиля и всего внешнего мира тактика ООП имела одно название: терроризм.
«Шин Бет» не могла тратить время на спор о терминах. Премьер-министр Эшкол и министр обороны Даян, возложившие ответственность за повседневное управление оккупированными территориями на вооруженные силы, поручили секретной службе Хармелина подавить сопротивление и восстановить закон и порядок. Однако в правительстве и армии было немало тех, кто сомневался в способности «Шин Бет» решить эту задачу.
В то время служба внутренней безопасности была довольно небольшой замкнутой организацией, работавшей в обстановке абсолютной секретности. Само название «Шин Бет» было неизвестно широкой публике, цензура не пропускала ни малейшего упоминания об этой организации, и закон запрещал раскрывать имена сотрудников «Шин Бет». Общая численность сотрудников агентства не превышала 500 человек. Внутри организации царила почти родственная атмосфера, все знали друг друга. Семейные секреты никогда не раскрывались посторонним.
Вместе с тем это было довольно тусклое агентство, которое всегда стояло в тени «Моссада» и «Амана». Лишь изредка на долю «Шин Бет» перепадали какие-то крохи признания, главным образом через оперативный департамент, который был общим с «Моссадом». Например, иногда проводились некоторые захватывающие зарубежные операции вроде похищения Адольфа Эйхмана или розыска Йосселе Шумахера.
В целом «Шин Бет» выполняла неблагодарную задачу по наблюдению за иностранными шпионами и внутренними подрывными элементами. Естественно, что арабское меньшинство в Израиле всегда было главным контингентом разработки этой службы.
Всего за год до Шестидневной войны правительство ликвидировало военную администрацию, существовавшую в арабских поселках и деревнях с момента окончания войны за независимость 1948 года. Израильтяне арабского происхождения всегда имели право голосовать на выборах в кнессет, но их повседневная жизнь управлялась совсем не так, как это было в местах, населенных евреями. В районах с преобладающим арабским населением, особенно в Галилее, на севере Израиля, все жители находились под неусыпным наблюдением «Шин Бет».
Рекомендация об отмене военной администрации в конкретных районах Израиля была высказана в 1966 году бывшим работником «Моссада» Шмуэлем Толедано, который в тот период был советником Эшкола по арабским делам. Хармелин поддержал это предложение, но не потому, что «Шин Бет» вдруг воспылала любовью к арабам и их гражданским правам, а потому, что это отвечало интересам национальной безопасности.
Задача «Шин Бет» заключалась в том, чтобы не допустить превращения арабов в пятую колонну, которая будет действовать в интересах своих братьев по ту сторону границы. Отмена военной администрации, по мнению «Шин Бет», способствовала бы интеграции арабов в израильское общество, получению ими образования в израильских университетах, создала бы для них равные возможности в бизнесе, развитии карьеры, повышении своих доходов, ликвидации ощущения дискриминации, разочарования и чувства безысходности, которые способствовали появлению «подрывных» настроений. «Шин Бет» считала, что отмена официальных ограничений в отношении израильских арабов внесет успокоение в этот сектор общества и будет способствовать изоляции экстремистов, недовольных жизнью в Израиле.
Предложение Толедано было принято. Это знаменовало собой внесение существенных коррективов в работу «Шин Бет», с которых, собственно, и началась эра Хармелина. До того времени, когда ему предложили заменить бесцветного и сугубо делового Манора, Хармелин возглавлял в «Шин Бет» службу контрразведки. Теперь он намеревался сделать охоту на шпионов основной функцией «Шин Бет».
Новый шеф любил профессию контрразведчика. Достижение успеха на этом направлении требовало особой изощренности, а допросы подозреваемых — немалого интеллектуального напряжения. Чтобы выявить слабые места у подозреваемого, нужно было вообще хорошо знать человеческие слабости. Следователь «Шин Бет» и вероятный шпион или предатель могли вместе пить кофе, не прибегая к насилию и соревнуясь в интеллектуальном превосходстве.
Йозеф Хармелин привлекал внимание своим высоким ростом, но наиболее запоминающейся чертой было его абсолютно бесстрастное лицо. Умение скрывать свои чувства — очень полезное качество для разведчика, и он, видимо, был наделен им от рождения, когда появился на свет в Вене в 1923 году.
После аншлюса 1938 года, когда Австрия была включена в состав нацистского рейха, родители Хармелина уехали в Мексику и тем самым избежали приближавшегося Холокоста. Однако юный Йозеф, который был более привержен идеям сионизма, чем его родители, отправился в Палестину. Там он учился в сельскохозяйственной школе Бен Шемен, из которой вышли будущий премьер Шимон Перес и будущий шпион Вольфганг Лотц. Подобно Харелу и Амиту Хармелин работал в кибутце, а потом поступил в британскую армию. После войны он вступил в «Хагану», где познакомился с Харелом, а когда Израиль обрел независимость, стал сотрудником «Шин Бет» и постепенно достиг высшего поста в этой организации.