Телевидение разнесло ужасающие картины гор трупов по всему миру. Небольшая деталь, что убийцами были фалангисты, а не израильтяне, не дошла до большей части иностранной аудитории. Мир увидел массовое убийство в Сабре и Шатиле как логическое завершение израильского вторжения в Ливан. Это была катастрофа.
Бегин пытался убедить всех, что тут одни арабы убивали других арабов и Израиль не имел к этому никакого отношения. Иностранцы в это не поверили, так же как не поверили и тысячи израильтян, выразивших протест против действий своего правительства в Ливане. Бегин согласился назначить специальную комиссию во главе с бывшим членом Верховного суда Ицхаком Каханом для изучения вопроса о возможной причастности Израиля к зверствам в Сабре и Шатиле.
В ожидании заключения комиссии Кахана Шарон продолжал попытки реализации своего стратегического плана на других направлениях. Он увидел возможность нанести удар в Северной Африке самозванному борцу с сионизмом ливийскому полковнику Каддафи. В это время ливийцы были активно вовлечены в гражданскую войну на территории своего юго-восточного соседа в республике Чад. Каддафи поддерживал антиправительственных повстанцев. К востоку от Чада опасавшийся Ливии президент Судана Ньюмейри изо всех сил помогал прозападному президенту Чада Хасану Хабре. Соединенные Штаты и Франция, владевшая ранее этой колонией, также были на стороне Хабре.
Каддафи особенно раздражал израильтян тем, что блокировал их настойчивые усилия восстановить свое влияние в Африке. Этот ливийский революционер шантажировал и подкупал африканских лидеров, препятствуя восстановлению этими странами дипломатических отношений с еврейским государством. Тот факт, что он поддерживал наиболее радикальные и фанатичные группировки в Европе и арабском мире, только подчеркивал важность общей цели США и Израиля: всемерно ослаблять влияние ливийского лидера с прицелом на его свержение.
Шарон поручил своему помощнику генералу Тамиру лично изучить возможности для антиливийских акций. В ноябре 1982 года Тамир, как он это часто делал в качестве тайного эмиссара Шарона, исчез из Израиля. Он вылетел в Париж для встречи с высокопоставленным представителем Чада и обсуждения конфликта в Северной Африке и угрозы прямой интервенции ливийской армии. Чадский представитель был настроен оптимистически в отношении шансов Хабре на победу, но он опасался полномасштабного вмешательства ливийской армии. Чад добивался от Франции обещания прислать свои войска, если с севера в страну вторгнутся ливийцы.
По итогам этой встречи Тамир пришел к выводу, что Израиль мог бы направить в Чад небольшой контингент войск» Он старался извлечь максимальную пользу из складывавшейся ситуации: основная ответственность за спасение режима Хабре ляжет на плечи Франции, а Израиль наберет политический капитал за «укрощение» Каддафи. Тамир и чадский посланник пришли к общему выводу, что израильский представитель должен посетить столицу Чада Нджамену и окончательно согласовать детали тайного соглашения Чада с Израилем.
Спустя две недели из Чада был получен условный сигнал, и Тамир в гражданской одежде через Париж вылетел в Нджамену город с полумиллионным населением, практически опустошенный гражданской войной. Многие дома были разрушены, дороги искорежены, и весь город стоял в развалинах.
Слово «нджамена» на одном из местных диалектов означает «город для отдыха», но израильскому генералу отдыхать было некогда. Сразу по прибытии его доставили в президентский дворец для встречи с Хабре. Переговоры продолжались всю ночь, и под утро генерала отвезли на позиции в северной пустыне. Стороны договорились, что Израиль пришлет своих военных экспертов для оказания помощи вооруженным силам Чада в гражданской войне и противостоянии с Ливией. Тамир через Париж возвратился в Израиль и доложил о результатах переговоров Шарону.
Потом пришла очередь путешествовать Шарону. В январе-феврале он посетил несколько стран Африки, где предлагал военную помощь в обмен на восстановление дипломатических отношений. Десятки стран в конце 1973 года, выполняя решение Организации африканского единства, разорвали дипломатические отношения с Израилем в качестве реакции на войну Йом киппур и последующего нефтяного эмбарго, что резко повысило значение арабских нефтедолларов. Во время посещения Заира Шарон встретился не только с президентом Мобуту, но и с президентом Чада Хабре. Они достигли взаимопонимания в вопросе необходимости противодействия подрывной деятельности Ливии. Для подкрепления своих слов Шарон передал Чаду груз стрелкового оружия, доставленного самолетом из Израиля. Вскоре израильская армия направила в Нджамену 15 советников из уже находящегося в Заире израильского контингента.
Когда в «Моссаде» стало известно о тайных миссиях Тамира и личной дипломатии Шарона. Наум Адмони пришел в ярость. Африка традиционно была сферой деятельности «Моссада», а не министерства обороны. Однако вся операция была проведена за спиной «Моссада», и Шарон, судя по всему, не собирался информировать «Моссад» о ее результатах. Адмони пожаловался премьеру, подчеркнув огромный риск, связанный с направлением израильского военного персонала в страны с неустойчивыми режимами, где в любой момент повстанцы могут одержать верх. Положение усугублялось тем, что израильские военные советники в Чаде могли попасть в плен к ливийцам.
Шарон и Тамир всячески оправдывали свою дипломатическую вылазку, указывая Бегину на преимущества, которые могут быть получены в связи с объединением умеренных африканских сил с умеренными арабскими странами в едином фронте против Каддафи. Однако премьер-министр пришел к выводу, что Адмони был прав как в части оценки риска, так и в плане необходимости соблюдения бюрократического этикета и включения «Моссада» в решение вопросов тайной дипломатии. Полутора десяткам израильских военных советников было приказано вернуться домой.
Для Израиля приближался момент истины. Комиссия Кахана опубликовала свой доклад об убийствах в лагерях Сабра и Шатила. 8 февраля 1983 г. отставной судья Кахан вынес решение о том, что Израиль должен принять на себя «косвенную ответственность» за массовое убийство. В докладе специально, было отмечено, что Шарон должен быть снят с поста министра обороны. 14 февраля Шарон с большой неохотой подал в отставку.
Вторжение в Ливан, начатое в июне 1982 года и с тех пор удерживавшее израильские войска на враждебной территории, рассматривалось многими израильтянами по крайней мере как страшная ошибка. Развязанная Израилем война в стране, которая и так раздиралась насилием, привела к гибели тысяч ливанцев и палестинцев — как мирных жителей, так и военных. Израильские потери также оказались значительнее, чем предполагали военные: более 600 погибших и тысячи раненых.
Операция «Мир для Галилеи» не достигла своих целей: сирийцы продолжали оставаться в Ливане; Ливан не заключил мирного договора с Израилем; ООП удалось вытеснить из Бейрута и Южного Ливана, но она все еще была весьма активна. Вопреки надеждам премьер-министра Бегина палестинцы Западного берега и сектора Газа сохраняли верность Ясиру Арафату, в то время как Израиль безуспешно пытался культивировать альтернативных арабских лидеров на оккупированных территориях.
В оборонном истэблишменте Израиля считали, что разведка сработала очень плохо. «Моссад» потерпел фиаско в своей главной функции, допустив ошибку в оценке вероятных союзников и поставив на фалангистов, которых теперь во всем мире считали бандой кровавых убийц.
Появились также утечки информации о том, что «Моссад» и «Аман», несмотря на неоднократные требования Бегина и Шарона, не смогли обеспечить Подробную информацию о перемещениях Арафата. Несколько попыток организовать покушение на Арафата не дали результата и привели лишь к многочисленным невинным жертвам. Заминированные автомобили и точечные воздушные удары не причиняли вреда человеку, которого Бегин называл «двуногим зверем».
Когда наконец израильскому снайперу представился шанс подстрелить палестинского лидера во время церемонии эвакуации из Бейрута его партизан, это было сочтено политически нецелесообразным, поскольку Арафат и так был унижен понесенным поражением. Во всяком случае убийство лидера ООП на глазах американских и других дипломатов, наблюдавших за выводом палестинцев, и перед объективами телекамер всего мира было бы неимоверной глупостью. Снайпер не нажал на спусковой крючок.