Поллард был завербован в период, когда министром обороны был Моше Аренс, которому подчинялся «Лакам», а Шамир был премьер-министром. Американский шпион продолжал передавать информацию и после того, как Рабин сменил Аренса, а Перес — Шамира. Четверо названных политиков признали, что они получали данные, поступавшие от Полларда, но в соответствии со сложившейся практикой никогда не спрашивали об источнике. По их утверждению, если бы они знали его, то немедленно прекратили бы операцию.
С другой стороны, Рафи Эйтан заявил комиссии, что его совесть была абсолютно чиста: «Все, что я предпринимал, в том числе и по делу Полларда, совершалось с ведения моих руководителей. Я не позволю использовать себя в качестве козла отпущения и не намерен покрывать осведомленность и ответственность других лиц».
Ветеран разведки, похоже, хотел сказать, что политические лидеры знали гораздо больше, чем готовы были признать. Можно было поверить в то, что им не было известно имя Джонатана Джея Полларда, но политики с большим опытом в военной области и в сфере разведки — Рабин как бывший начальник генштаба, Шамир как бывший высокопоставленный работник «Моссада», Перес как заместитель министра обороны, который создал «Лакам», и даже Аренс с его опытом работы в сфере военной аэронавтики — должны были понимать, откуда вдет такая разведывательная информация.
Если представители американской администрации и американская общественность были изумлены обнаружившимся отсутствием ответственности в демократическом Израиле, то они были еще больше озадачены, когда виновные не только не понесли наказания, но были поощрены и получили повышение.
Вскоре после возвращения в Израиль бригадный генерал Селла стал командиром самой крупной израильской авиабазы Тель Ноф. На этой базе, расположенной к югу от Тель-Авива, часто бывали американские военно-воздушные атташе, опрашивавшие израильских пилотов об их полетах на американских самолетах в рамках двустороннего военного и разведывательного сотрудничества.
Бомба разорвалась тогда, когда Селла был назван в приговоре сообщником Поллардов. Впервые высокопоставленный военный или гражданский представитель страны — союзницы США был официально обвинен в шпионаже против Соединенных Штатов.
Когда американцы узнали, что командующий авиабазы был тем человеком, который завербовал Полларда, Вашингтон предписал, что, до тех пор пока Селла будет оставаться командующим базой, на нее не ступит нога американского офицера. Когда в 1986 году в Израиле находился вице-президент Джордж Буш, он отказался посетить базу Тель Ноф. Это давление в конце концов возымело свое действие. Политические лидеры Израиля решили принести молодого генерала в качестве жертвы на алтарь американо-израильских отношений. Селла подал в отставку с этого поста.
Те же самые израильские политики обнаружили, что спять Эйтана оказалось гораздо сложнее. Министр торговли и промышленности Ариель Шарон бросился на выручку своего старого протеже. Подобно другим ветеранам разведки, которые пользовались покровительством Шарона, Эйтан стал президентом «Израель кемикал», самой крупной государственной компании Израиля.
В целом дела в Израиле шли своим чередом. Национальный военно-промышленный комплекс не мог вывернуться наизнанку из-за провала Полларда. Потребность в шпионах в научно-технической сфере сохранялась. В конце концов это было как раз то, на чем всегда специализировалась разведка Израиля.
Вскоре после ареста Полларда израильское правительство публично обещало распустить подразделение, которое осуществляло эту «шальную» операцию. Израильская разведка в целом, однако, продолжала работать в обычном режиме и добывать информацию, необходимую для обеспечения национальной безопасности. Разведсообщество перераспределило обязанности и продолжало работать без «Лакама». Представители американских властей тоже не испытывали по этому поводу особого беспокойства и исходили из того, что так или иначе Израиль должен обеспечивать свои потребности в технологической информации, имеющей отношение к национальной безопасности. Однако Соединенные Штаты потребовали от Израиля твердых заверений, что в будущем израильтяне никогда не станут использовать агентов в американском разведсообществе.
Что же касается самого Полларда, то он чувствовал себя брошенным израильтянами и обреченным отбывать свое пожизненное тюремное заключение. Он был озлоблен, но тем не менее оставался горячим сторонником еврейского государства. Однако Израиль не предпринял никаких шагов в его защиту. Сотрудничество Израиля с американскими властями в этом деле было далеко не полным, но те меры противодействия, которые предпринимала израильская сторона, были направлены на выгораживание Селлы и других израильтян, которые работали с Поллардом, но не его самого.
Была, правда, небольшая тайная поддержка со стороны разведывательного сообщества: неофициальная группа адвокатов и специалистов в области поддержания отношений с общественностью собрала деньги на оплату защитников Полларда. Со стороны адвокатов и родственников были также некоторые неофициальные попытки исследовать возможность обмена шпионов и делались намеки на то, что Израиль готов выпустить на свободу советских агентов Шабтая Калмановича и Маркуса Клингберга в обмен на Полларда. Правда, было не ясно, какую выгоду получат от этого Соединенные Штаты. В начале 1990 года в конфиденциальном порядке сообщалось, что в качестве одного из элементов этого обмена шпионами может стать один западный агент, арестованный в Чехословакии. Вместе с гем многие израильтяне не хотели, чтобы Поллард вышел на свободу и поселился в Израиле как живой укор израильским спецслужбам.
Больше всего пострадали в результате провала Полларда отношения между Израилем и американским еврейством. Разведсообщество Израиля длительное время избегало ставить зарубежное еврейство перед деликатным вопросом о «двойной лояльности». Вербовка Полларда нарушила это шаткое равновесие. И американская еврейская община была глубоко обеспокоена тем, что кто-то в Америке может подумать, что евреи любят Израиль больше, чем Соединенные Штаты.
Так почему же Израиль, использовав Полларда, поставил 6 млн. евреев в столь двусмысленное положение? Глупость? Наглость? Безответственность?
Эти и многие другие вопросы остались без ответа. Бывший директор ЦРУ говорит: «Я никогда не мог понять, почему израильтяне стали работать с Поллардом. Они получали в Америке все, причем бесплатно. Израильтяне, работающие в вашингтонском посольстве, не просто бренчат на своих гитарах. Они активно работают со связями. Но им не надо ничего красть, потому что девяносто процентов всей информации они получают от дружественно настроенных и сотрудничающих с ними американских представителей».
Тень недоверия, возникшая между американской и израильской разведками в результате дела Полларда, вероятно, никогда не исчезнет, но уязвленные чувства всегда уступают место стратегическим реалиям и национальным интересам. Когда в середине 1980-х годов две страны понадобились друг другу в решении достаточно деликатных вопросов, связанных с Ираном и захваченными там американскими заложниками, они нашли новые и нетрадиционные каналы для сотрудничества.
15
ХАОС «ИРАНГЕЙТА»
Голос премьер-министра Ирана был хорошо слышен в просторном номере швейцарской гостинцы. Мир Хоссейн Мусави из Тегерана кричал по телефону на начальника своей разведки Мохсена Кангарлу. Кангарлу в свою очередь таращил глаза на израильтянина, который был с ним в этой элегантной комнате. Иранцы думали, что «Моссад» только что провернул одну из своих грязных штучек.
Кангарлу, важная закулисная фигура в Иране, но почти не известная на Западе, находился в женевском отеле «Нога Хилтон» вместе с Манучером Горбанифаром, связанным с разведкой торговцем оружием, и неким израильтянином, который тоже продавал оружие в надежде на освобождение заложников, удерживаемых проиранскими шиитами в Ливане. Израильтянином был Яаков Нимроди, и иранцы были уверены, что он являлся агентом «Моссада». На самом деле Нимроди был только отставным сотрудником разведки, и «Моссад» как раз ничего не знал, что происходило в этот момент в Женеве.