Итак, Калокир поспешил к тавроскифам: а сам [Никифор] отправился в театр и сел наблюдать за проводимыми конскими ристаниями. [До начала состязаний] он приказал бывшим при нем воинам сойти на арену, разбиться на противостоящие отряды, обнажить мечи и шутя наступать друг на друга, упражняясь таким образом в военном искусстве. Но жители Византия были незнакомы с военным делом. Их ослепил блеск мечей, напугал лязгающий натиск устремившихся друг на друга воинов; пораженные необычным зрелищем, они ринулись из театра и побежали по домам. Вследствие давки и беспорядочного бегства немало их погибло, многие были жалким образом растоптаны и задушены [28].
Это происшествие послужило началом вражды Византия к василевсу. К этому присоединились и злоупотребления его брата, куропалата Льва, который сменил мужество воина на корыстолюбие горожанина; своей жадностью к деньгам он без всякого милосердия лишал жителей хлеба и других необходимых припасов: покупая хлеб дешево, он продавал его за дорогую цену [29]. В городе стали шептаться: со стороны горожан посыпались обвинения в том, что оба брата обращают бедствие народа себе на пользу и туго набивают мешки общественным добром. Ведь и василевс, утверждая, что ему необходимы большие средства на военные нужды, безжалостно разорял своих подданных и выдумывал новые неслыханные налоги [30].
Василевсу стало, как говорят, известно от какого-то человека, то ли из тех, что наблюдает небесные светила, то ли из тех, что избрали монашеский безбрачный образ жизни [31], что он умрет в царском дворце, убитый собственными соотечественниками. Устрашенный этим предсказанием, он построил высокую и крепкую стену, которая соединила оба крыла дворца [32], обращенные к морю. [Государь] полагал, что этой стеною, видимой еще и теперь, он обезопасил свое жилище.
7. В праздник вознесения Спасителя [33], когда государь совершал по обычаю шествие за стены [города] к так называемой Пиги (там был построен храм удивительной красоты в честь богородицы [34]), произошло побоище между жителями Византия и армянами [35], во время которого армяне ранили многих горожан. А к вечеру, когда государь возвращался во дворец, жители Византия открыто поносили его. И одна женщина со своей дочерью дошла до такого безумия, что, наклонившись с крыши дома, бросала в повелителя камни. На следующий день она была схвачена претором [36] и вместе с дочерью поплатилась за свою вину, став добычей огня в проастии [37], называемом Анарата [38].
В то время и мне, пишущему эти строки, довелось, будучи юношей [39], жить в Византии с целью обучения и приобретения знаний [40]. Я видел, как василевс Никифор шагом проезжал на коне по городу, невозмутимо снося жестокие оскорбления и соблюдая присутствие духа, как будто не происходит ничего необычайного. Меня удивляло спокойствие этого человека, сохранившего бесстрашие и благородство при самых ужасных обстоятельствах [41]. Впрочем, с наступлением ночи мятеж прекратился. Государь нелегко поддавался гневу и вообще был человеком великодушным; поэтому он предал забвению обиды, причиненные ему накануне горожанами, приписав их скорее опьянению [42], чем движению возмущенного народа.
После этого он послал [43] в Сицилию огненосные триеры, надежно загрузив их балластом, и огромные корабли с воинами и вооружением. Стратигом над флотом он назначил патрикия Никиту [44], мужа благочестивого и почтенного, хоть и евнуха, а командование конным войском [поручил] своему двоюродному брату Мануилу [45], также отмеченному достоинством патрикия, мужу горячего нрава, своевольному и подверженному безрассудным порывам. Переплыв Адриатическое море, они достигли Сицилии, сошли с кораблей и выстроились в фалангу. Вначале им так благоприятствовала удача, что они с одного приступа овладели знаменитыми, прославленными Сиракузами и Гимерой [46], а сверх того без кровопролития заняли Тавромений [47] и Леонтины [48]. Но завистливая судьба не пожелала направить к цели паруса их успеха [49], с неистовой жестокостью она стала дуть в обратную сторону и погрузила их предприятие в пучину гибели. Нижеследующий рассказ это разъяснит.
8. Сицилийцы не могли сопротивляться силе и непреодолимому мужеству ромеев: покидая города, они укрывались в горных теснинах и собирались в наиболее удобных местах. Ведь остров этот богат горами и лесами, на нем очень легко, если понадобится, возводить на скорую руку укрепления. Поэтому Мануилу следовало охранять занятые города, а также пастбища и проезжие дороги по всей стране, чтобы лишить беглецов корма для животных и других припасов; таким образом, у истощенных голодом сицилийцев было бы только две возможности: либо сдаться ромеям, либо погибнуть от недостатка средств к существованию.
28. Инцидент на ипподроме, согласно Скилице (275), произошел вскоре после пасхи 967 г. (31 марта), т. е. в начале апреля. Эпизод изложен Львом крайне сбивчиво, видимо, по собственным детским воспоминаниям. Истинную логику событий можно восстановить из Скилицы: на пасху произошли серьезные волнения среди населения столицы, так что эпарх Сисинний даже пострадал от толпы; Никифор, пишет далее Скилица (275-276), хотел устрашить горожан демонстрацией военной силы на ипподроме, а народ понял это как замысел возмездия за беспорядки, и началась та паника, о которой рассказывает Лев.
29. Случившаяся в 968 г. засуха вызвала голод, на котором наживались члены императорской семьи. Сам факт, что они занимались хлебными спекуляциями, показывает, что в условиях развитого товарного хозяйства представители провинциальной феодализирующейся знати стремились извлекать доходы теми же методами, что и купцы и ростовщики. Между тем закон запрещал знатным лицам заниматься торговлей (Василики. 56, 1, 21; Код. Юст. IV, 63, 3; Книга эпарха. VI, 10; XVI, 4).
30. Стремясь увеличить доходы казны, Никифор притеснял церковь (см. примеч. 18, кн. VI), аннулировал льготы, уменьшал награды для членов синклита Особенно возмущало народ серьезное повышение цен на хлеб (Скилица. 277-278; Зонара. XVI, 28, 88; Лиутпранд. 193).
Скилица (275) и Зонара (XVI, 25, 83) резко осуждают Никифора за так называемый «тетартерон»: был введен двойной курс номисмы (византийской денежной единицы), причем от вносивших налог требовалась полновесная монета, а казна расплачивалась более легкой. Вопрос о «тетартероне» вызвал острую полемику в научной литературе; попытка денежной реформы Никифора, видимо, не имела серьезных последствии (см.: Книга эпарха. 194-198; Дэлъгер. 1961, 339; Арвейлер. 1963, 2, 7-8; Хенди. 1972. 57, и сл.).
Согласно Зонаре (XVI, 25, 82), последствия произвола чиновников; при Никифоре были «ничуть не лучше вражеского нашествия». В трактате «О сшибках с неприятелем» (XIX) высказан энергичный протест против хозяйничанья сборщиков налогов, которые наживают много талантов золота, грабя стратиотов, проливающих кровь за государей. Особенно ярко описывает тяжесть повинностей арабский историк Ибн-Хаукаль (Розен. 278-279). По его словам, Никифору удавалось организовать крупные военные походы, не тратя денег казны, а прибегая лишь к налогам. «Взимание этих денег... и было причиной, почему христиане его ненавидели, проклинали его царствование, гневались на его продолжительность и боялись повторения им походов на земли мусульманские». Последовавший дворцовый переворот может быть объяснен в первую очередь желанием военной верхушки избежать назревавшего восстания.
31. Официальная церковь запрещала занятия астрологией, но тем не менее она процветала, в том числе и при императорском дворе. Как видим, для Льва, хотя он и был духовным лицом, мудрость звездочета не уступает провидению аскета.
32. В V в. в восточной части Константинополя был выстроен небольшой дворец, от которого к самой воде спускалась мраморная лестница, увенчанная скульптурой льва, терзающего быка. По этой скульптуре дворец и получил название Вуколеон. Никифор чуть западнее и дальше от берега построил новый дворец, ставший его излюбленной резиденцией. Дворец был укреплен стеной, внутри которой располагались кладовые, пекарни, конюшни (Гийян. 1949; 1950; 1951; 1952). Император готовил его на случай осады.
33. Праздник Вознесения в 967 г. приходился на 9 мая.
34. Пиги (совр. Балыкли) – пригород Константинополя за западной стеной. Это слово означает «источник»: возле дворца и церкви в этом районе действительно был родник, считавшийся чудотворным (Жанен. 1950, 140-141).
35. Армянские наемники составляли столичный гарнизон. По словам Скилицы, беспорядки были начаты родственниками тех, кто погиб во время паники на ипподроме (ср. примеч. 28).
36. Лев Диакон либо употребляет слово «претор» вместо термина «эпарх», либо имеет в виду логофета претория, управляющего тюремным ведомством (Книга церемоний. 717). Преторий – помещение ведомства эпарха и тюрьма.
37. «Проастий» значит пригород. Но в таком городе, как Константинополь, имения, возникнув как проастии, разрастались и превращались в. районы, которые называли проастиями лишь по традиции.
38. Анарата – пригород Константинополя на азиатском берегу Босфора между совр. Бейлербеем и Анатолигисаром (Жанен. 1950, 442-443). Известно, что наиболее важных преступников сжигали обычно на площади Быка в особой металлической полой статуе, имевшей форму быка (Жанен. 1950, 74). Однако Никифор на этот раз не осмелился произвести казнь в центре города, видимо, опасаясь мятежа.
39. Согласно одним источникам, возраст *** – «отрока» не мог превышать 18 лет, согласно другим – 20 (Томадакис. 1972/1973, 14-15). Только это фраза Льва и дает возможность примерно определить время его рождения – около 950 г.
40. Школы в Константинополе были центром светского образования. Выпускник мог рассчитывать на получение должности при дворе и в рядах чинов-. , ной бюрократии. Распространенность такого образования среди византийской знати придавало ей особый облик.
41. Согласно Скилице (276), Никифор был в панике и едва спасся от ярости народа.
42. Праздновался день Вознесения, а в Византии обычно церковные торжества сопровождались пиршествами. Пьянство в Константинополе было широко распространено. Этот порок приписывали и Константину VII, и Цимисхию (VI, 3), и Иоанну Куркуасу (IX, 5). Гибель полководца Пастилы (I, 4) Лев объясняет тем, что воины были совершенно пьяны. Китайский путешественник, побывавший в Константинополе в VIII в., с удивлением писал, что его жители работают 6 дней, а седьмой день пьют до глубокой ночи (Бичурин. 11, 331),
43. Лев Диакон путается в хронологии: описанный им ниже поход начался 24 октября 964 г. (Шрайнер, 1975, 338) и закончился на исходе 965 г., а он переходит к нему от событий 967 г.
Имеется в виду экспедиция против сицилийских арабов; , их набеги разоряли южную Италию, где византийцы постепенно укрепляли свое положение, организовав фемы Лагувардию и Калаврию. Весь Х в. продолжалась упорная борьба с завоевателями за освобождение Сицилии (Шлюм-берже. 1890, 435-471; Гэ. 1904, 290-291). Сохранилось письмо Симеона Магистра, в котором он призывает монахов Олимпа молиться «за наш богоспасаемый флот, посланный в Калаврию» (Даррузес. 1960, 149) – речь идет об экспедиции Никиты.
44 Согласно Скилице, патрикий Никита был друнгарием флота. В Житии Ни-кифора Милетского он назван «стратигом всех сил» (Фалъкенхаузен. 1967, 126). До нас дошел автограф этого человека на одной из рукописей, перепиской которых он занимался в плену: «Никита протоспафарий… брат патрикия-препозита и веста Михаила, который был протовестиарием Никифора, христианнейшего императора» (Гийян. 1973, 62-63). См. о нем также примеч. 3, кн. V.
45. Патрикий Мануил Фока был сыном Льва Фоки, дяди Никифора II (Гийян. 1973, 63). О Льве см. ниже: VII, 7.
46. Гимера лежала у совр. Буонфорнелло.
47. Тавромений (совр. Таормина) – город на восточном побережье Сицилии, был захвачен арабами в 902 г., но в 912-913 гг. возвращен, вновь попал к ним в 962 г. (Фалькенхаузен. 1967, 26).
48. Леонтины (совр. Лентини) – местечко к северу от Сиракуз.
49. Причину неудачи сицилийского похода Лев видит опять-таки не в плохой его организации, а лишь в действиях коварной Тихи – судьбы. Разгром византийцев описан в арабских и в латинских источниках (Лиутпранд. 195; Луп Протоспафарий. V, 52-63).