Книга 9
1. Как только рассвело, император стал укреплять лагерь мощным валом [1], действуя так. Неподалеку от Дористола возвышается посреди равнины небольшой холм. Разместив войско на этом холме, [Иоанн] приказал рыть вокруг него ров [2], а землю выносить на прилегающую к лагерю сторону, чтобы получилась высокая насыпь. Затем [он приказал] воткнуть на вершине [насыпи] копья и повесить на них соединенные между собою щиты. Таким образом, лагерь был огражден рвом и валом, и враги никак не могли проникнуть внутрь – устремившись ко рву, они бы остановились. Так разбивают обычно ромеи свой стан во вражеской стране.
Укрепив таким образом лагерь, [Иоанн] на следующий день выстроил войско и двинул его к [городской] стене. Показываясь из-за башен [3], скифы метали на ромейскую фалангу стрелы, камни и все, что можно было выпустить из метательных орудий. [Ромеи] же защищались от скифов, стреляя снизу из луков и пращей. Сражение не пошло дальше этой перестрелки, и ромеи удалились в лагерь, чтобы поесть, а скифы к концу дня выехали из города верхом – они впервые появились тогда на конях. Они всегда прежде шли в бой в пешем строю, а ездить верхом и сражаться с врагами [на лошадях] не умели. Ромеи тотчас вооружились, вскочили на коней, схватили копья (они пользуются в битвах очень длинными копьями [4]) и стремительно, грозной лавиной понеслись на врагов. Ромейские копья поражали [скифов], не умевших управлять лошадьми при помощи поводьев. Они обратились в бегство и укрылись за стенами.
2. Тем временем показались плывущие по Истру огненосные триеры и продовольственные суда ромеев. При виде их ромеи несказанно обрадовались, а скифов охватил ужас, потому что они боялись, что против них будет обращен жидкий огонь. Ведь они Уже слышали от стариков из своего народа, что этим самым «мидийским огнем» [5] ромеи превратили в пепел на Евксинском [море] огромный флот [6] Ингора, отца Сфендослава. Потому они быстро собрали свои челны и подвели их к городской стене в том месте, где протекающий Истр огибает одну из сторон Дористола. Но огненосные суда подстерегали скифов со всех сторон, чтобы они не могли ускользнуть на ладьях в свою землю.
На следующий день тавроскифы вышли из города и построились на равнине, защищенные кольчугами [7] и доходившими до самых ног щитами. Вышли из лагеря и ромеи, также надежно прикрытые доспехами. Обе стороны храбро сражались, попеременно тесня друг друга, и было неясно, кто победит. Но вот один [из воинов], вырвавшись из фаланги ромеев, сразил Сфенкела, (почитавшегося у тавроскифов третьим после Сфендослава), доблестного, огромного ростом мужа, отважно сражавшегося в этом бою. Пораженные его гибелью, тавроскифы стали шаг за шагом отступать с равнины, устремляясь к городу. Тогда и Феодор, прозванный Лалаконом [8], муж непобедимый, устрашающий отвагой и телесной мощью, убил железной булавой множество врагов. Сила его руки была так велика, что удар булавы расплющивал не только шлем, но и покрытую шлемом голову. Таким образом, скифы, показав спину, [снова] укрылись в городе. Император же велел трубить сбор, созвал ромеев в лагерь и, увеселяя их подарками и пирами, побуждал храбро сражаться в [предстоящих] битвах.
3. Еще продолжались, таким образом, бои [9], и исход событий оставался неопределенным. В это время брат императора Никифора, куропалат Лев, который, как я уже упоминал, находился вместе со своим сыном Никифором под стражей в Митимне, на [острове] Лесбосе, прельстил золотом охрану и решился на мятеж. Глаза [у Льва] были невредимы – человек, которому было поручено его ослепить, сжег ему ресницы, но оставил неповрежденными и нетронутыми зрачки. То ли по приказу императора поступил он так (подозревают и это, потому что после того, как дело раскрылось, он остался безнаказанным), то ли из жалости [ко Льву], постигнутому такой бедой. Итак, взойдя на лодку, куропалат тайно приплыл к берегу напротив Византия и укрылся в монастыре, который назывался Пиламидом [10]. Оттуда он через надежного человека известил друзей и близких о своем прибытии. Они обещали помочь ему всеми средствами собрать большое число вооруженных мужей и достать ключи, чтобы он легко мог проникнуть в царский дворец. Заговорщики сейчас же принялись за дело и вознамерились без всякого промедления осуществить то, что обещали. Подкупив одного из дворцовых ключарей, они уговорили его изготовить и передать им восковые отпечатки ключей. Тот без всякого возражения сделал и отдал [заговорщикам] восковые формы, а они наняли ремесленника, который тотчас же выковал у них в доме ключи.
1. Слова *** – «мощным валом» оставлены в немецком переводе без внимания (Лоретте. 130).
2. Копать ров для лагеря, согласно стратегике Никифора, требовалось только . в том случае, если угрожала опасность нападения врагов, утомлять войско напрасной работой было не принято (см.: Кулаковский. 1903). В словоупотреблении Лев опять следует Агафию (Газе. 482).
3. Толщина стен Дористола достигала 4,7 м (Лисицов. 1974, 37).
4. Вся эта водная фраза пропущена в немецком переводе (Лоретте. 131).
5. О «греческом огне» см. примеч. 25, кн. I. Лев Диакон единственный, кто называет его мидийским (Арвейлер. 1966, 119), видимо, стремясь к архаизации.
6. Участники похода Игоря на греков, предаваясь воспоминаниям, видимо, производили большое впечатление на молодежь рассказами о действии «греческого огня». Явно преувеличивая его мощь, спутники Игоря стремились оправдать свое бегство (Щапов. 1972, 205, и ел.). Из византийских источников только Житие Василия Нового приписывает «греческому огню» решающую роль в победе над русскими, за Житием следует «Повесть временных лет», византийские же хроники отмечают это обстоятельство лишь попутно.
7. Лев везде называет боевой одеждой русских *** «панцирь, сделанный из цепных звеньев». Он единственный из византийских авторов, кто дает довольно точные сведения о русском вооружении (Шрайнвр. 1981, 226).
8. Скилица ничего не сообщает о Феодоре Лалаконе. По-видимому, Лев включил в рассказ сведения о каком-то из своих знакомых или родственников. Лалаконы – род, существовавший с IX по XI в. и давший в IX-Х вв. ряд крупных полководцев (Каждая. 1974, 125, 140).
9. Скилица (302) пишет еще об удачной вылазке русских из Доростола для добычи продовольствия, которое они не успели запасти до осады. Он считает, что это случилось 28 июня, Зонара – что 23.
10. Монастырь Пиламис находился на азиатском берегу Босфора в проастии Пи-ламидион в окрестностях Халкедона (Скилица. 303; См.: Жанен. 1950, 459).