Полицейские функции священников не исчерпывались сыскной работой, связанной с исповедью. В использовании кадров духовенства на мирские цели Петр I дошел до того, что заставлял попов и монахов стоять на карауле у рогаток и шлагбаумов, действовать на пожарах в качестве охранителей порядка, дежурить на съезжих дворах и вообще «исполнять вкупе с гражданством по полицмейстерской инструкции все другие полицейские обязанности» 34. В функции попов входило и участие в ревизиях крепостных душ вместе с переписчиками-чиновниками, причем на них возлагалась особая ответственность за случаи утаивания ревизских душ; виновный в этом священник наказывался каторгой и вырыванием ноздрей.
В чин православия по приказанию Петра было введено анафематствование Степана Разина. Этим должны были запугиваться все, кто мог попытаться последовать примеру вождя народного восстания, в свое время нагнавшего страх на господствующие слои Московского царства. И еще более общее значение имела «анафема трижды» по следующему адресу: «Помышляющим, яко православные государи возводятся на престолы не по особливому о них божию благоволению, и при помазании дарования святого духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются: и тако дерзающим против их на бунт и измену, анафема» 35.
Так была повержена православная церковь «под нози» самодержавных царей в царствование Петра I.
ПОРАЖЕНИЕ ЦЕРКОВНОГО РЕВАНШИЗМА
Со смертью Петра I некоторые церковные деятели решили, что можно будет вновь восстановить патриаршество. Среди них своей активностью выделялся вице-президент Синода Новгородский архиепископ Феодосий Яновский. По своей епархии он распространил воззвание типа присяги, которую ему должно было принести духовенство Новгородской епархии. Однако власти круто расправились с ним: за свое «злоковарное воровство» он был сослан рядовым чернецом в Холмогоры 36.
Церковные деятели рекламировали перед народом высочайшие духовные и прочие добродетели любого из царей. В частности, Елизавета арестовывалась в церковных проповедях как единственный в мире образец всего самого выдающегося. «Она едина, аки солнце, — восклицал епископ Петр Гребневский, — которое темными облаками окружаемо бывает, но не омрачается. Она едина, аки корабль, который волнами обуреваем бывает, но не погружается, но паче от всех возносится. Она едина, аки кедр ливанский, который ветром не крушится, но паче крепчайший от того бывает. Она едина, аки древо финиково, которое от тяжести не ломится, но паче процветает. Она едина, аки адамант претвердый, ничем сокрушитися могущий» 37. В историю русской церковной проповеди вошли столь же велеречивые творцы елизаветинских апофеозов: митрополит Новгородский Дмитрий Сеченов, архиепископ Новгородский Амвросий Юшкевич, епископ Гедеон Криновский, ректор Московской духовной академии Кирилл Флоринский.
После смерти Елизаветы в 1761 г. возникли затруднения. Императорский трон занял Петр III, через несколько месяцев свергнутый и убитый группой гвардейских офицеров под руководством его жены, ставшей императрицей под именем Екатерины II. Церковникам пришлось быстро ориентироваться в обстановке, почти молниеносно меняя свои позиции.
По поводу воцарения Петра III ректор Московской духовной академии Гавриил Петров благовестил в своей проповеди: «Ныне мы видим возведенного на всероссийский престол великого нашего государя императора Петра Федоровича, возведенного Богом… Бог прежде всех предвидел, сколь добродетельный, сколь милостивый, сколь великодушный, сколь справедливый, сколь храбрый сей муж будет; какой по благочестию христианскому ревнитель»38. Действительные качества этого малопривлекательного человека, снискавшего почти всеобщую ненависть еще до вступления на престол, были всем известны, но духовенство исправно несло свою службу превозношения очередного самодержца, каков бы он ни был.
Когда последовал переворот 28 июня 1762 г. и «благочестия христианского ревнитель» был задушен Алексеем Орловым, а на престол вступила Екатерина II, то в документах, которыми сообщалось о происшедших событиях, провозглашалось, что новая императрица вступила на престол для обороны православной веры. Почивший же в бозе «от желудочных колик» недавний ревнитель благочестия не имел «в сердце своем следов веры православной греческой» и явно обнаруживал «богу неусердие и презрение закона его», так что даже «коснулся перво всего древнее православие в народе искоренять», а потом даже «начал помышлять о разорении и самих церьквей» 39. В самом манифесте Екатерины II, откуда взяты приведенные слова, бог поминался 19 раз. В общем борьба алчных придворных между собой была представлена в манифесте как благочестивейший поход за веру православную. Богоугодная же цель такого похода полностью оправдывала и убийство, и прикрытие этого акта веры благовидной ссылкой на желудочные колики.