А как достичь этого вожделенного состояния? Разные концепции чань-буддизма рекомендуют разные пути к этому. На первом плане здесь стоит медитация, погружение в самого себя. Не следует думать, что имеются в виду углубление в размышление, интенсивная внутренняя духовная жизнь. Нет, надо просто, расслабив все свои члены, устремить взгляд в одну точку, например в собственный пуп, сидеть неподвижно и ни о чем не думать, можно и не сидеть, а находиться в другой позе, лишь бы не двигаться, исключив свое сознание. Все дело в том, чтобы дождаться некоего озарения, просветления, вышеуказанного «да-у», которое должно грянуть внезапно. Можно наступление этого момента ускорить со стороны, оказав какое-то действие на ищущего просветления — толкнув его, ударив, испугав криком и т. д.
Нельзя не признать, что здесь перед нами вершина религиозного иррационализма. В других формах религиозного культа можно, став на позицию религиозного вероучения, найти какие-то элементы последовательности. Например, в молитве человек обращается к сверхъестественному существу с просьбой о помощи. Это тоже в достаточной мере нелогично, потому что это мнимое сверхъестественное существо, как считает верующий, все само знает, что кому нужно, и к тому же оно абсолютно справедливо, так что без всяких напоминаний ему и без всяких указаний о виде молитвы должно сделать все как надо. И все-таки какой-то элементарный смысл в действиях молящегося есть: он обращается к всевышнему так, как обратился бы к любому земному начальству с жалобой или просьбой. В случае же с чань-буддистским стремлением к просветлению невозможно обнаружить даже тень какого-либо смысла.
Достичь этого просветления — значит сразу, одним рывком поймать наивысшую истину. Никак нельзя понять, чего касается эта истина, к чему она относится, знание чего она дает. Мира, человека, самого себя? Нет, ибо ничего этого не существует, все есть с точки зрения самого же чань-буддизма пустота. Знание о пустоте есть, конечно, не что иное, как пустота.
При всем этом нельзя не отметить, что в ряде важнейших жизненных вопросов чань-буддизм занимает более здравые позиции, чем ортодоксальные направления этой религии. Он отвлекал верующих от рассуждений о Будде и потусторонней жизни и ориентировал их на участие в реальной жизни. В частности, он провозгласил иное, чем это было принято в старом буддизме, отношение к труду. Если до этого буддизм считал труд совершенно неподходящим занятием для монаха, то чань-буддизм, наоборот, провозгласил обязанность монахов трудиться. Весь жизненный распорядок в чаньских монастырях был в середине VIII в. перестроен с расчетом на то, что их обитатели должны непрестанно работать, исходя из лозунга, по которому «день без работы — день без еды». В то же время чань-буддизм выступал против погони за наживой и за накоплениями.
ЯПОНИЯ (34)
Проникновение буддизма в Японию датируется серединой VI в. По преданию, в это время из Кореи на Японские острова прибыло несколько буддийских монахов, привезших с собой изображения Будды и некоторые книги Священного писания35. Видимо, однако, помимо Кореи источником буддийских идей для Японии служили и другие страны, в том числе Индия, так как эти идеи были не только махаянистскими, но и хинаянистскими.
В Японии того времени различные феодальные кланы боролись между собой за власть. Они старались использовать в своей борьбе и религию: некоторые монополизировали в этих целях жреческие функции в местных старинных культах, другие пытались ориентироваться на новые веяния и вновь возникающие культы. Последние с интересом отнеслись к появившемуся в стране буддизму.
Когда в конце VI в. властью в стране овладели ставленники клана Сога, уже принявшие буддизм 36, для распространения новой религии возникли благоприятные условия. В 604 г. принц-регент Сётоку Тайси опубликовал законодательный кодекс из 17 отдельных указов, из которых второй повелевал населению почитать три буддийские святыни — Будду, дхарму (учение) и сангху (общину, церковь) 37. Он всячески поощрял распространение буддизма в стране, строил храмы, руководил изготовлением священных изображений и их расстановкой в крупнейших святилищах.