ть была в нем, которая, как какая-нибудь злая болезнь, растлевала все его дела и приводила его к тому, к чему мог бы прийти человек красивый, бодрый и отважный, но лишенный зрения. Во-первых, нарушив мирные условия, он навел хлопот с соседями триваллами, этолянами и акарнянами. Потом, удаленный оттуда, о чем еще расскажем, он стал смущать царей и расстраивать их дела. Таким образом сам накликал на себя беду. Лишенный предоставленной ему прежде власти, он деньгами обошел тех, которые имели вес у царя, и спустя немного опять получил прежнюю власть и удостоился звания пинкерна. На прежнее место он отправился с мыслью отложиться и в скором времени обнаружил ее; было узнано, что он думал обратить область, которою управлял, в свою собственность и тайными проделками сделаться независимым от царей. Поэтому Мономах Мистик хитростью схватил его и в цепях препроводил к царю. Этот Мономах по поручению царя управлял некоторой частью Македонии и по близости областей часто бывал у Сиргианна; причем, выведывал его тайны и под видом дружбы продолжал сменять одну хитрость другою, пока, как мы сказали, не схватил его и не отправил к царю. За эту вину посаженный в тюрьму, Сиргианн пробыл там долгое время. Между тем мать его не переставала с воплями и слезами упрашивать приближенных царя, умолять их и усердно просить за сына, ручаясь за него всем; наконец ей как-то удалось освободить его из тюрьмы, впрочем не прежде, как он представил царю письменную клятву пред святой иконой пречистой Богородицы Одигитрии, что впредь никогда не дозволит себе ничего вопреки повелениям царя. Освободившись от всякого подозрения, он успел заслужить к себе полное доверие своего благодетеля и сделался поверенным его тайн, так что поручена была ему и эта тайна, т. е. присматривать и наблюдать за внуком царя, царем Андроником, чтобы тот не убежал, о чем мы уже и замечали. Между тем Сиргианн, если следует верить слухам, ходившим в народе, как человек властолюбивый, но до сих пор еще не имевший случая осуществить свои планы, вообразил, что сама судьба доставляет ему случай вооружить царей одного против другого и таким образом, совершенно расстроив дела государства, самому захватить в свои руки скипетр, или же, отрезав часть от целой римской империи, в ней утвердить свою власть. Он пришел к царю Андронику младшему и открыл ему тайну деда-царя, говоря: «Мне, будто какой собаке, поручил царь следить за тобой. Он готовит тебе петли и кандалы, а ты, ничего не зная, сидишь себе, занятый детскими затеями. Что тебе пользы отплыть тайно в чужую сторону, где придется, как рабу, ожидать подачки с чужого стола, если даже и не будешь убит чужестранцами и не попадешься в сети и путы деда-царя? Забудь эти детские затеи и доверься мне, я подам тебе добрый и спасительный совет; если ты его примешь, то без труда и в короткое время получишь скипетр самодержавия. Я нахожу, что самое действительное для тебя средство в настоящем случае одно — бежать из Византии и удалиться во Фракию. Люди от природы расположены к новостям, — и бедные фракийцы, обремененные большими налогами, если только, явившись к ним, ты объявишь им облегчение и свободу, все охотно пойдут за тобой куда угодно, легко сбросив с себя долговременное рабство деду-царю и стряхнув его с себя, как какую-нибудь Танталову ношу. Если тебе нравится мой совет, то я готов быть для тебя помощником и руководителем в этом деле, — согласен весь труд взять на себя и надеюсь покончить все в скорейшем времени. Только и ты должен обещать мне с верными ручательствами, что получу от тебя награду по своим трудам и заслугам. Какую же награду? Большие почести и поместья, которые могли бы доставлять мне ежегодно большой доход. Кроме того, ты должен дать мне слово, что никто не будет у тебя иметь веса больше меня и что ты без моего ведома не будешь делать никакого государственного распоряжения. Видишь, как я готов разделить с тобою случайности и с какою охотою подвергаю себя вместе с тобою опасности из любви к тебе, забыв все те клятвы, какие давал царю. Если бы даже жестокая судьба решила мне поплатиться головою, я приготовился спокойно принять и это решение. Имея это в виду, не скупись же и ты своими обещаниями на мои требования, если хочешь быть цел. А так как время не позволяет долго медлить, и медленность грозит крайнею опасностью; то сообщим-ка о нашем намерении и другим лицам, которые, будучи недовольны царем, не выдадут ни нас, ни наших тайн и могут нам очень пригодиться». На этих условиях царь письменною клятвою обязался выполнить все его требования. Поверенными их тайн должны были сделаться Иоанн Кантакузин и Феодор Синадин, из которых первый в то время имел сан великого папия[214], второй — сан доместика при царском столе, а третий, Алексей Апокавк, был также доместик западных областей и правитель в ведомстве соляного производства. Последний был не из очень знатных, но человек умный, изобретательный и чрезвычайно хитрый. А двое первых доводились в родстве царю. Кроме того Кантакузин с детства рос вместе с царем Андроником и при прямоте, искренности и мягкости своего характера сделался его задушевным приятелем. Синадин между тем был в подобных отношениях к отцу Андроника, царю Михаилу, пока тот был жив. Они сделались таким образом участниками в тайне, точно хлебнули вина из одного кубка, и стали для Андроника тем, что факел для разведения огня и что лошадь для езды по открытому полю. Они составили одно нерасторжимое братство, и как с одной стороны даны были страшнейшие клятвы, так с другой получены обещания больших вознаграждений за усердие и труды. После того принялись за дело с полным рвением и усердием. Прежде всего Сиргианн и Кантакузин подбились к приближенным царя и купили себе управление городами и областями во Фракии: первый — над большею частью областей, лежащих внутри материка, и над всем взморьем до вершин Родопы, а Кантакузин — над небольшою частью лишь внутри материка, лежащею около Орестиады. Потом стали они стягивать войска, заготовлять вооружение и набирать новых воинов: частью из пришельцев, частью из таких людей, которые, при недостатке пропитания, и не находились на службе, и жили без всякого дела. Кроме того, охранение городов предоставили людям самым верным и преданным их видам. Всех же тех, в которых думали встретить сопротивление своим намерениям, под разными предлогами выпроводили из городов. Это они делали, разглашая предварительно о нашествии то приистрийских скифов, то морских сил азиатских турков, чтобы, прикрываясь завесою таких слухов, оставаться свободными от подозрения и удостоиться похвал от царя за свою распорядительность и свое усердие. Сиргианн между тем продолжал маскироваться и не переставал тайно извещать молодого царя о том, что делалось и что следовало делать.
вернуться
Великий папий был смотритель дворца и жил во дворце. Его должность была в числе первых. Meurs. Glossar.