В 1328 г. Андроник младший ночью при помощи предателей взял Константинополь[23]. Андроник старший после этого лишен был всякой власти. Дом Федора Метохита был растащен вместе и с фундаментом, а сам он сослан в Дидимотих, откуда возвратился домой уже через два года[24]. Григора, державшийся той же партии, лишен был своего имущества, но, впрочем, не был сослан. Ему определено было меньшее наказание, потому что он жил спокойно, занимаясь ученостью и не вмешиваясь в политику. Этот год принес Григоре и другое горе — смерть дяди его Иоанна, митрополита ираклийского, после Бога, как выражается Григора, его попечителя с самого детства.
До воцарения Андроника младшего у Никифора Григоры было много учеников. С переменою положения дел он отдался весь скорби, так что, бросив занятия учителя и распростившись с своими слушателями, решился наложить на себя постоянное молчание. Быть может, он и остался бы при своей решимости, если бы неожиданные обстоятельства не возвратили его к прежнему образу жизни. Как это случилось, он сам пространно рассказывает в своем разговоре под заглавием «Флорентиец, или о Мудрости»[25]. Сущность рассказа вот в чем. Калабриец Варлаам, прибыв из Италии в Грецию, чтобы точнее изучить философию Аристотеля по греческим источникам, остановился сперва в Этолии. Здесь он принял одежду и обычаи грека и выучился говорить по-гречески. Отсюда перебрался в Фессалонику, которая тогда славилась ученостью, и, оставаясь в ней долгое время, еще более овладел греческим языком. После того он слишком возмечтал о себе и начал презирать других. Но вот явился и в Византию. По прибытии сюда первою его заботою было — приобресть себе как можно более учеников[26]. Между тем в Византии было знаменито имя Федора Метохита, который тогда только что возвратился из ссылки; не менее ходила слава и об учености Григоры. Варлаам начал их унижать и выставлять себя, даже привлек к себе расположение некоторых, с которыми долгое время жил пустыми мечтами. Наконец честолюбивый человек не вынес славы, какою пользовался Григора, и решился по совету некоторых вызвать Григору открыто помериться с ним силами. Григора, подавленный и собственным горем и трудною болезнью дорогого ему человека, Метохита, поначалу отказывался от состязания, но потом по просьбе друзей и по настоянию какого-то важного лица[27] принял вызов. В происшедшем состязании он довел своего противника до того, что тот признался, что вовсе не знаком ни с астрономией, ни с грамматикой, ни с риторикой, ни с искусством поэзии. Кроме того, Григора показал, что Аристотель, которого Варлаам, по его словам, знал в совершенстве, не раз противоречит сам себе. С отступлением Варлаама выступил другой борец с защитою Аристотеля, но и он не имел успеха. Провозглашенный победителем[28], Григора опять вошел в милость при дворе и занял прежнее почетное место. А Варлаам, видя свое унижение, удалился в Фессалонику. Так Григора возвратился к прежнему образу жизни, т. е. к занятиям публичного профессора. К нему сходилось множество слушателей всякого звания, состояния и всех наций, так что родители и дети и целые семейства граждан были глубоко благодарны ему и смотрели на него, как на отца и руководителя ко всему хорошему. Его знали все, и он слыл в народе под именем философа[29], хотя, заметим мимоходом, его толки об оракулах вообще и в частности об оракулах, ходивших в его время, и т. п. не идут к лицу философа. Капперонерий заметил, что в построении фразы он подражал иногда Платону. Как бы то ни было, но к нему ежедневно собирались не только молодые люди, но и кончившие уже свое образование философы, астрономы, риторы и др. пожилые люди[30].
Между тем Андроник старший умер. Григора сохранил к нему неизменную верность и преданность и после того, как тот стал жить частным человеком и был пострижен в монашество; он был постоянным его утешителем, провел с ним последний вечер пред его кончиной. На другой день похорон по желанию дочери царя, сербской королевы, распоряжавшейся похоронами, он сказал надгробное слово[31]. Спустя 30 дней умер и Федор Метохит, незадолго пред тем возвратившийся из ссылки и живший в монастыре Хоры монахом. И над ним Григора сказал надгробное слово, вызвавшее рыдания родственников[32]. По смерти Андроника старшего Григора, как в былые времена, вошел в милость Андроника младшего, приобрел даже на него некоторое влияние и по случаю смерти его матери-императрицы говорил ему утешительную речь[33].
25
Кроме этого разговора и Истории, Григора написал много и других сочинений. Об них смотр. у того же Боивина и там же.
26
Так говорит Григора в своем разговоре, но не так в своей Истории (кн. 19, гл. 1); здесь он замечает, что Варлаам, переселившись к римлянам, обратил на себя внимание государей и за то, что отличался ученостью, вошел у них в большую милость, — особенно у Кантакузина, который его необыкновенно возвысил, дав ему назначение объяснить учение св. Дионисия и быть наставником Богословия (см. также Кантакуз. Ист. кн. 2, гл. 39).
28
Григора часто хвалится этой победой в своей Истории. Кн. 11, гл. 10; кн. 18, гл. 7; кн. 19, гл. 1 и пр.
29
П. Филофей (In Antirrheticis) свидетельствует, что Григору называли σοφEQ \o(ο;`)ν, φιλόσοφον и ἀστρόνομον.