Кочевники контролировали торговый путь, осью которого были Дон, Азовское море, Волга и берега Каспия, – так называемый Восточный путь, по которому открывались дороги на Восток – в Хорезм, Бухару, к «железным воротам» – Дербенту, в Закаспий, в Хорасан. Хотя Хаэария и государство Булгар и были значительно ослаблены Святославом, но постоянная опасность со стороны кочевников не дала возможность Руси закрепиться на восточных путях.
Со времени Владимира во внешней политике Руси четко обозначилось и новое направление – западное: борьба за русско-польское пограничье, позволявшее контролировать западные торговые пути, ведущие в Польшу, Чехию, Германию, и сохранять владычество над славянскими землями в междуречье Западного Буга, Прута, Днестра и Южного Буга. К началу XI в. Русь овладела этими землями, но Польша готова была продолжать противоборство.
Поэтому на всех этих внешнеполитических направлениях, за исключением северо-западного, где Руси противостояли отдельные балтскне и угро-финские племенные союзы, для великих киевских князей вся борьба была еще впереди. X век явился для Руси поворотным и в смысле развития социально-экономических отношений.
В рамках единого государства, чье мужание происходило в конце IX – начале X в. прежде всего под воздействием борьбы с сильными и опасными соседями, такими, как хазары, проходящие в Европу венгры, позднее – печенеги, социальные процессы развивались быстрее. Этому способствовало и то, что, несмотря на постоянное противоборство с Хазарией и со степью в IX – X вв., Русь не знала столь масштабных и опустошительных нападений со стороны степняков, как в прежние века. Древнерусская государственность стойко вырастала на основе развивающихся новых социальных явлений, под воздействием мощного, но не губительного для Руси внешнеполитического фактора. И в рамках этой крепнущей государственности проходили свою историческую эволюцию разложение родо-племенных отношений и появление первых знаков раннего феодализма. К началу XI в. этот процесс на Руси стал уже необратимым. Именно в это время общинные земли по существу становятся принадлежностью коллективного собственника – государства, которое начинает их отчуждать по своему усмотрению вместе с крестьянами. Процесс разложения общины и появления частной собственности, аллода, ведет к дальнейшему социальному расслоению общины; создаются предпосылки складывания феодальных вотчин.
От X в. доходят первые сведения о формировании земельных владений великих князей – княжеского домена. Аналогичные процессы происходят в отдельных землях Руси, где на верху социальной лестницы оказывается бывшая племенная знать, начинающая прибирать населенные земли к своим рукам. Появляются данные и о том, что княжеские дружинники также становятся владельцами земель. Зарождается и вассалитет, который, однако, в это время был связан не с земельными пожалованиями, а с предоставлением права получения дани с пожалованных великим князем земель. В X в к сонму верхов Руси, стремящихся к овладению населенными землями, присоединяется и церковь, которая пока располагает лишь правом на государственную десятину – десятую часть сбора от даней, в том числе сельских миров, а также судебных и торговых пошлин.
Однако на рубеже X – XI вв. отдельные земельные приобретения великих князей, местных княжат, бояр и дружинников тонули в море свободного общинного землевладения; свободный, платящий дань лишь государству смерд был главной фигурой сельского мира Руси. Но факт есть факт: территории, на которых жили свободные смерды, были уже «окняженными», т.е. принадлежащими великому князю как верховному руководителю государства. Сколь скоро свободные общинники могли оказаться в поземельной зависимости от верхушки общества, как в быстро развивающихся западных странах, на этот вопрос могло ответить лишь время, в частности наступающий XI век.
Разложение общины, появление в ее рамках отчуждаемой частной собственности на землю открывало путь дальнейшему социальному расслоению общины, появлению на одном полюсе лиц, имеющих условия для привлечения в своем хозяйстве на добровольной или принудительной основе чужого труда, а на другом – людей, уже лишенных средств производства и попадающих в зависимость от земельных собственников.
В X в. молодая русская государственность решала в основном вопросы объединения страны, централизации власти, изживания племенного сепаратизма и архаичных форм отношений с подданными, вроде «полюдья». Что касается регулирования вновь складывающихся социальных отношений, то это оставалось уже на долю XI века, хотя определенные шаги в этом отношении уже сделали Ольга и Владимир.